- Дрянь! – выдыхая, удивленно выругался Костя.

- ОТПУСТИ! – заорала я, словно сумасшедшая.

Горло заболело, словно разодранное. К Самойлову, пытающемуся меня удержать, подскочил один из бугаев и вцепился мне в волосы.

- Не трогай её, болван! – Взорвался Костя, отвесив ему оплеуху. - Я сам с ней справлюсь!

Самойлов выволок меня из кабинета, развернул к себе и влепил звонкую пощёчину. От боли, обиды и ненависти я сначала потерялась, но Костя, крепко схватив меня за плечи, тут же вцепился мне в волосы на затылке, а затем рьяно поцеловал. Это был властный, подавляющий, какой-то совершенно унизительный для меня поцелуй. В эти секунды я ненавидела его всеми фибрами души.

- А теперь нам пора, - прошипел Костя, сжигая меня своими потемневшими карими глазами. - Будем перевоспитывать тебя. Дома. Там, где нам никто не помешает.

Костя подхватил меня за локоть, волоча за собой. Я услышала звонкий удар, вскрик и слёзы, после этого будто бы что-то разбилось в кабинете Нади. Бугаи вышли, и вслед им, к своему счастью, я услышала поток её ругани.

«Значит, жива, - подумала я с облегчением. – И, наверное, не всё так страшно…»

Прижимая руку к горящей от боли щеке, я покинула клинику вслед за Костей и его свитой. Я даже на секунду боялась представить то, что мне предстояло испытать дома.

4. Глава 3

Я закрыла глаза на мгновение. Страх клокотал внутри. Страх, ужас, обида и желание выжить. Впервые я готова была вцепиться Самойлову в лицо.

Он зашёл в комнату и закрыл дверь. Остановился, сунув руки в карманы. Полутьма пугала, и этот холод тоже действовал на нервы. Было зябко, словно где-то на кладбище.

- Ты действительно думала, что я спущу тебе это с рук, маленькая дрянь? – зло выговорил Костя, сверкнув потемневшими глазами в мою сторону. – Целый год ты водила меня за нос. Я тратил деньги, убивался, а теперь выяснятся вот оно что…

А затем он вдруг стал расстегивать ремень, вытаскивая из джинсов. Я отпрянула к окну, вцепившись в подоконник до побелевших костяшек пальцев.

- Не подходи ко мне, - прошипела я. Меня хлестало жгутами страха – совершенно обессиливающего и мучительного.

- Да у тебя голосок прорезался, смотрю? – рявкнул Самойлов, направляясь ко мне. Он был зол и страшен.

- Пошёл ты к черту, - в отчаянии огрызнулась ему в ответ. – Пошёл ты к чёрту, Самойлов! Хоть бы в аду демоны изодрали тебя в клочья! Если подойдёшь ко мне, то получишь сполна!

Он даже остановился, опешив. Остановился, крепко сжимая ремень в руке. Мне было страшно представить, что он собирался сделать со мной.

«Он, наверное, убьёт меня, - подумала я. – Но я так просто ему не дамся… Не теперь. Теперь мне больше нечего терять».

- Ты собиралась сбежать, - прищуриваясь, спросил Самойлов. – Я знаю, что ты собиралась... Я вижу это по твоим глазам. У тебя есть план, маленькая гадина. Мало тебе прилетело с того раза, да? Или ты уже забыла, как это бывает?

Он медленно сделал шаг, потом ещё один. Я рывком отпрянула в сторону, но угодила прямо Косте в руки. Этот запах стали, дорогой кожи и табачных ноток в его одеколоне… Господи, это самый страшный запах на свете. Запах жестокости и боли.

Костя крепко сжал меня в руках. Его дыхание почти обожгло меня. С силой вцепившись мне в волосы, он потянул мою голову назад, так, чтобы я могла видеть его лицо.

Глаза мгновенно защипало от слёз.

- А ты думаешь, что я не сбегу? – В тон ему ответила я. – Либо сбегу, либо умру. Третьего не дано.

Самойлов отбросил меня к стене, от неожиданности я потерялась в пространстве. Выдохнула и тут же вскрикнула – скулу и щёку обожгло болью от тяжёлой пощёчины.