Пологие холмы остались позади, теперь серая лента дороги петляла в голубых долинах, то и дело огибая огромные, покрытые мхом валуны, а на горизонте высились настоящие горы – тёмные исполины, местами заросшие лесом.

— Кахир, нам ещё пять дней пути, я правильно понимаю, что у подножья этих гор и есть моя земля?

— Да, а ещё сами горы и всё, что за ними, но их не пересечь, — подтвердил мои предположения мужчина.

За время пути мы с ним не скажу, что подружились, но нашли общий язык. Он прекратил смотреть на меня настороженно, а я старательно делала вид, что не замечаю его внимательные взгляды.

— Как ты думаешь, есть смысл сделать большой привал? Перед последним рывком?

— Нет, люди тоже знают, куда идём, и видят, что дорога скоро завершится. Им нетерпится закончить этот путь.

— Тоже верно. Что ж, значит, едем дальше, — кивнула, осматриваясь. За время дороги без мужа у меня выработалась привычка оглядываться в надежде увидеть двух всадников.

— Мы тоже ждём, но, боюсь, его уже нет, — пробормотал Кахир. — Идём, Куинн, надо двигаться дальше.

— Да, идём.

Впервые мужчина заговорил о Анрэе, все притворялись, что всё в порядке и что так, как есть, и должно быть.

Ещё три дня провели в дороге, красивых холмов, покрытых яркой зеленью, становилось всё меньше, зато всё больше стало попадаться огромных валунов, острых камней и прочей гадости, что мешает продвигаться. Сидеть в повозке во время движения стало невыносимо, казалось, что от постоянной тряски голова просто оторвётся. Идти тоже было трудно, камни выскальзывали из-под ног, норовя опрокинуть тебя, или больно кололи ступни, если попадался особенно острый край.

У Кары появились первые пациенты за всё время нашего пути: два малыша поранили коленки об острые камни, и теперь мы по очереди развлекали детвору, которым было скучно ехать в трясущейся телеге.

А сегодня ещё и начался дождь, мелкий, моросящий и жутко противный. Мы в течение тридцати минут все промокли, а прохладный ветерок неприятно холодил влажную одежду. Спрятаться всем в повозке места не хватило, и, усадив в них ребятню, мы продолжили свой путь.

— Кахир, дождь не собирается прекращаться, — произнесла, найдя мужчину у одной из телег, — надо сделать укрытие и переждать.

— Согласен, доберёмся вон до того перелеска, нужны жерди.

— Хорошо, тогда ускорим шаг.

До маленького лесочка добрались в течение часа, мужчины быстро срубили невысокие деревца и по принципу бани построили шатёр. Рядом был сооружён небольшой навес, где вовсю уже пылал костёр и варился мясной бульон. Хоть на улице и была середина лета, но всё же мы продрогли.

— Сдвиньтесь! — скомандовал Силан столпившемуся в шатре народу и занёс нагретые камни.

Костёр внутри шатра разжигать не стали, опасались задымления: воздух на улице плотный, влажный, и дым от огня мог плохо вытягиваться наружу. Измученные женщины и дети забились в него и теперь растерянно стояли и не знали, что делать. Их опустошённость меня пугала и беспокоила. Надо было что-то сказать, поддержать и, собравшись с духом, я произнесла:

— Дождь нам предоставил прекрасную возможность отдохнуть и набраться сил. Сейчас мужчины принесут в шатёр лапник, мы устелем им пол, сверху разместим шкуры. А на костре уже варится вкусная похлёбка. Поедим, наберёмся сил и поиграем - я знаю очень интересную игру. Обещаю, будет весело.

Закончив свой монолог, огляделась. Женщины чуть расслабились, а ребятня смотрела на меня в ожидании, их глазёнки горели в предвкушении веселья.

— Вот и отлично. Сегодня отдыхаем. Нам осталось совсем немного, два дня - и мы на месте, — проговорила и, помолчав, продолжила. — Я пойду проверю, как там у костра, и вернусь.