Я подошел довольно близко и, стоя под деревом, хотел уже заговорить с хозяином, как вдруг увидел девушку в бордовом платье – пригибаясь под низкими ветками яблонь в северной части сада, она тоже шла к дому. Я отступил, а она остановилась прямо под окном и без всякого смущения заговорила со знаменитым доктором Харденом.

– У меня к вам разговор, – с места в карьер начала она.

Доктор Харден поднял голову, и из руки у него спорхнула вырезка из газеты «Филадельфия пресс». Я подумал, не та ли это статья, где его назвали «новым Святым Иоанном».

– Об этом вот, – продолжала девушка.

Она вынула из-под мышки книгу. Это была «Аристократия иного мира». Я узнал ее по красной обложке с ангелами в углах.

– Об этом вот! – рассерженно повторила она и швырнула томик в кусты, где он безутешно приземлился между двух роз.

– Мисс Талия, почему?!

– Мисс Талия, почему! – передразнила она. – Старый дурак, вам бы навешать за эту книгу.

– Навешать? – В голосе доктора Хардена послышалась маленькая надежда, что это означает какой-то новый знак признания.

Но ясность наступила быстро.

– Навешать по первое число, – не унималась она, – слышите?! Господи, простых слов не понимаете? В школе не учились, студентом не были?

– Я не знал, что студенты обучаются на Бауэри[1], – холодно ответил доктор Харден. – Навешать можно что-то на весах, и я никогда не слышал, чтобы это делали на человеке. А что до книги…

– Это позор на весь мир!

– Если вы прочтете эти вырезки…

Она поставила локти на подоконник и, казалось, сейчас полезет в комнату; но она вдруг опустила подбородок на руки и, глядя ему в глаза, заговорила.

– У вас был племянник, – сказала она. – С дядей ему не посчастливилось. Он был самый лучший человек на свете, единственный, кого я любила и всегда буду любить.

Доктор Харден кивнул и как будто хотел ответить, но она стукнула кулачком по подоконнику и не позволила себя перебить:

– Он был смелый, честный, скромный. Он умер от ран в чужой стране, погиб, Косгроув Харден, сержант Сто пятого пехотного полка. Скромно жил и умер с честью. Что вы наделали! – Голос ее стал громче и задрожал, вызвав сочувственный трепет в листьях вьюна у оконной рамы. – Что вы наделали! Выставили его на посмешище. Вызвали его к жизни как фантастическое существо, которое шлет идиотские сообщения о цветах и птицах и числе пломб в зубах Джорджа Вашингтона. Вы…

Доктор Харден встал.

– Вы пришли сюда, – начал он пронзительным голосом, – чтобы объяснять мне…

– Молчите! – крикнула она. – Я объясню вам, что вы сделали, и вы меня не остановите, вместе со всеми вашими астральными телами по эту сторону Скалистых гор.

Доктор Харден осел в кресле.

– Продолжайте, – сказал он, стараясь держать себя в руках. – Можете брюзжать хоть до вторых петухов.

Она замолчала на минуту, повернула голову к саду. Я увидел, что она прикусила губу и моргает, удерживаясь от слез. Потом снова повернулась к окну и устремила мрачный взгляд на хозяина дома.

– Вы использовали его как тесто для своих медиумических пирожков и угощаете ими истеричных женщин, которые считают вас великим человеком. Вас – великим! Никакого уважения к достоинству и безответности умершего. Вы беззубый желтый старик и даже горя не испытываете – хотя бы им вы могли бы оправдать свои спекуляции на собственном легковерии и доверчивости других дураков. Все – я закончила.

С этими словами она повернулась и так же порывисто, как пришла, устремилась прочь с высоко поднятой головой. Я подождал, когда она отойдет шагов на тридцать и ее не будет видно из окна. Потом пошел за ней по мягкой траве и окликнул: