– Василь, – остановила его жена, – ты сдурел, что ль? Ведь убьют нас всех. Тамарка-то живая?

– Живая я, бабушка, – подошла к ней внучка.

– Чего этим нехристям надобно-то? – со стоном спросила хозяйка.

Котчиха

– Значит, вы говорите, – записывал старший лейтенант милиции, – что в переходе на вокзале в Красноярске второго июня сего года…

– Послушайте, – перебила его Вера, – а в чем, собственно, дело. Я написала в прокуратуру о том, что видела в Красноярске и готова подтвердить свои показания.

– Видите ли, в чем дело, – вмешался куривший у открытого окна плотный мужчина в штатском, – заявления от пострадавшей нет.

– Вот как? – возмутилась Вера. – Выходит, я все это придумала? Ну, знаете ли!

– Мы этого не утверждаем.

– В общем, не знаю, что там и как, но я видела, как на девушку напал парень с ножом, забрал у нее деньги и что-то говорил об отце. Я вмешалась, и тут подоспела милиция. Кто-то позвал милиционеров, и они появились. И как раз объявили о прибытии моего поезда. Я все подробно написала в заявлении, которое отправила в красноярскую прокуратуру, поскольку мне показалось, что милиционеры знакомы с грабителем и меры приняты не будут.

– Было такое, – вошел в комнату оперативник. – Там начальник милиции вокзала что-то намутил. В данное время он и двое его сотрудников находятся в розыске. Извините.

– Ну что ж, должно получиться, – шагая по камере, бормотал Вулич. – Так, – он сел на пол, – надо сварить прутья, соединяющие диски барабана. Увеличить перешеек я смогу сам. Потом намотать. Они не ждут попытки уйти в барабане. Перед погрузкой кран двигается влево. Значит, в это время надо залезть в барабан. Сделать это можно незаметно. Через десять минут подойдет платформа. Погрузка занимает пятнадцать – двадцать минут. Потом контролеры наскоро проверят барабаны и прицепят паровоз. Через пять минут платформы, их обычно две, вытягивают в запретную зону. Там проверяют с собакой. Бензин достать не проблема. Нужно смазать подмышки, за ушами, сгибы рук и ног, намочить в бензине носки. Все, собака человека не учует. Кроме того, алюминиевые провода тоже уменьшают вероятность почувствовать запах. Я уйду. Сварить штыри посередине я смогу. А как намотать? К кому обратиться? Черт! Вот это вопрос…

– Слышь, гяур, – раздался голос Исмаила, – повезло тебе, шакал! Но ты все равно сдохнешь, собака!

Борис продолжал ходить, думая о своем.

– Ты же обещал, что никто не узнает, – скулил сидевший на стуле Кустов. – А меня теперь…

– Зачем пошел в камеру к блатным, – усмехнулся Седых. – Ты пойдешь по делу как соучастник. Я не смогу тебя отмазать. Но получишь минимум.

– Гад ты, кум! – Куст вскочил.

Седых рассмеялся:

– А тебе давно пора кукарекать, ты же, мразь, двух беременных изнасиловал! Как тебя, суку, еще в СИЗО не отодрали. Увести! И давай сюда Исмаилова, – приказал Седых контролеру.

– Значит, славы захотелось? – усмехнулся Бармин. – На вооруженного ножом бандита в чужом городе… Я, наверное, не решился бы. Но почему потерпевшая молчит?

– Она напугана, – ответил мужчина в штатском. – Сейчас она в Глазове и заявляет, что нападения не было. Но факт уже установлен. Правда, без заявления потерпевшей дела не будет. Так что у красноярцев появилась лишняя головная боль. Хотя после письма вашего врача многое стало понятно. Красноярцы очень благодарны Чепурных. Знаете, майор, не думал я, что в зонах такие женщины работают. Она совсем не подходит для работы в этих местах. Красива, умна и…

– Слишком принципиальна для этих мест, – недовольно заметил Заев. – И при первом удобном случае я с ней расстанусь. Значит, Чепурных отличилась! – Он рассмеялся – И снова Котов…