– И почему? – в голосе Миктиана не было гнева, скорее удивление, но и его нельзя было назвать неприятным.

– Она шла сюда… – теперь мальчик уже стоял перед ним. – А потом вдруг развернулась и отправилась в другую сторону.

– Уж не Михаил ли постарался? Он, помнится, обещал… – ключи звякнули в последний раз, скрылись в кулаке и исчезли. Только сухой прямоугольник на асфальте выдавал теперь место, где недавно стояла звероподобная машина, но и он вскоре пропал.

– Вряд ли это был он.

Миктиан Баст вопросительно поднял бровь.

– Она дошла до площади у памятника. Там её встретил какой-то юноша с цветами, и они вместе пошли в кино, – отрапортовал мальчик.

– Потрясающая женщина! – против ожидания, Миктиан даже улыбнулся.

– Но почему бы не воздействовать на неё так же, как… – железо в голосе мальчика дрогнуло, – так же, как на прочих?

– Потому, что я так хочу! – отчеканил он и добавил, уже куда мягче. – Потому, что она – не прочие. И я хочу, чтобы всё шло естественным путём.

– А что делать с Михаилом? Рано или поздно он вмешается, и тогда…

– С Михаилом давно уже пора потолковать по душам, – резюмировал Миктиан.

Напоминающий керосиновую лампу настольный светильник, удвоенный тёмным лаком стойки, бросал тёплые желтоватые отсветы на кирпичную стенку и бледное худое лицо Михаила Мечникова. Следователь прокуратуры, или кто он там на самом деле, мрачно смотрел прямо перед собой. Временами он беззвучно шевелил губами и хмурил брови, и могло даже почудиться, что он разговаривает с початой бутылкой бренди, напротив которой он расположился.

Скрученная резким движением большого пальца пробка покатилась по стойке и остановилась только наткнувшись на оставленный кем-то на стойке бирдекель с надписью «All-time bar». Красновато-коричневая жидкость плеснулась в стаканчик, оставив на стенках разводы, способные вызвать скорее мысли о чём-то маслянистом, чем о дорогом алкоголе.

– Бар на все времена – Ах, как сентиментально!

Михаил вздрогнул и оглянулся. Возле стойки стоял Миктиан Баст. Весь его вид говорил о том, что жизнь удалась, а теперь он не прочь и поболтать.

– Зачем ты… пришёл… ко мне? – судя по голосу Михаила, бутылка на стойке перед ним была уже не первой за вечер.

– Не бойся! – Миктиан расхохотался. – Ты же не женщина. Вряд ли мне понадобится от тебя то, что нужно от них, – улыбка мгновенно погасла. – А если ты мне понадобишься – будь уверен, тебя ко мне приведут!

– Приведут? – глаза Михаила сверкнули. – Меня? – он поднялся во весь рост, расправил плечи, и от этого показался ещё выше.

– А ты думаешь, что за убийство ни в чём неповинной девушки тебя погладят по головке и представят к очередному званию? – насмешливо поинтересовался Миктиан. Слова эти оказали на Михаила такое действие, словно его неожиданно ударили под дых: он снова упал на свой стул и опустил голову. – Да, убил, – Миктиан просмаковал эти слова, как вино, даже причмокнув от удовольствия. – Убил. И утверждал, что убьёшь снова. Разве нет? – он снисходительно усмехнулся.

Когда Мечников снова поднял лицо, рядом уже никого не было. Какое-то время он сидел неподвижно, потом вздохнул и потянулся к стакану.

Михаил ещё жмурился и морщился, забыв поставить пустой стакан на место, когда рядом с ним в воздухе вновь возникло движение. Он открыл глаза. Сложно было представить что-нибудь более не соответствующее окружающей обстановке, чем эта старуха в розовом берете и заношенном доисторическом пальто, но, вопреки этому, Михаил не выглядел удивлённым.

– Эта… Лариска-то… не пошла она к этому… к Миктиану, – прошамкала старуха. – То есть, пойти-то, она пошла, да вот не дошла. С полдороги развернулась и в кино с каким-то парнишкой усвистала, – она закончила и выжидательно замерла, не отрывая водянисто-голубых слезящихся глаз от Михаила. Тот сразу просветлел и, вроде бы, даже протрезвел.