— Что? — спросил мужчина, мельком взглянув на меня.

— Я испортила тебе праздник, — повторила я. — Там остались твои друзья.

— Наташ, ты больная, — рыкнул он, резко входя в поворот. — Блядь, как же он промыл тебе мозги, — прошипел сквозь стиснутые зубы.

— Ты про Никиту? — спросила я. — Ты не удивился. Ты знал про любовницу? — я смотрела на мужской профиль, сквозь пелену слез.

— Давай не будем об этом говорить.

— Да и так все понятно, — произнесла я, отвернувшись к окну.

Я не различала, проезжали мы дома или деревья, картинка смазалась, продолжая дрожать, словно оказалась раздетой на двадцатиградусном морозе. Тело ходило ходуном, а руки не слушались.

— Эй! Эй! — Вадим привлек мое внимание. — Что с тобой?

Было глупо отвечать, что ничего.

— М-м-мне плохо.

— Ты давай, не отключись, — он перестроился к обочине, остановил автомобиль, обошел его, вытащил меня и крепко обнял, свободной ладонью растирая спину. — Давай, дыши. Слышишь, не дури мне. Дыши! — рявкнул, встряхнув хорошенько. Только в этот раз я не испугалась, как было с Никитой. — Нормально дыши! — взял мое лицо в ладони и говорил, глядя в глаза: — Вдох, выдох. Вдох, выдох. Наташа!

— Я дышу. Дышу… — ответила я, чувствуя, что меня накрывает волной осознания.

В один момент я лишилась мужа, совместных мечт, планов на счастье, работы… я ведь не смогу вернуться в офис. Не смогу… Моя жизнь поломана. Чувства растоптаны. Это больно. Нестерпимо больно.

— Наташ, — Вадим легонько хлопал меня по щекам. — Я не знаю, что делать в подобных ситуациях, — сказал, и я начала истерично смеяться сквозь слезы. Он криво улыбнулся.

— Великий Власов растерялся, — произнесла между приступами хохота. — Мне никто не поверит.

— Великий Власов не каждый день успокаивает женщин, — сказал он в свое оправдание.

— У тебя правда плохо получается, — произнесла я невнятно, утыкаясь лбом в мужское плечо. Смех быстро ушел и окончательно уступил место слезам. — Хоть что-то вы не умеете, Вадим Сергеевич.

— Каюсь. В этом не мастер, — он осторожно приобнял меня.

— Представляешь, вчера мы с Никитой спорили о том, какие лучше выбрать имя для будущих детей. Лежали в кровати и перебирали. Говорили все, что приходит в голову. Ему очень понравилось имя Соня, — я немного помолчала и спросила: — Это вообще нормально? — заглянув мужчине в лицо. — Вам так легко дается ложь?

— Наташ, — он отвернулся. — Давай, я отвезу тебя домой.

— Ясно, — хмыкнула я.

— Да нихрена тебе не ясно, — рыкнул он. — Я не знаю, как это лгать жене. Не было у меня такого опыта. А с женщинами, с которыми встречался, я ни разу не планировал детей. Не срослось. Не доходило до планов.

— Извини, — произнесла я, отступая от мужчины и замолкая. Он злился. — Отвези меня, пожалуйста, к маме. Я забыла у тебя сумочку. А там все. Ключи, документы, телефон.

— Без проблем, — Вадим нырнул в салон автомобиля и достал влажные салфетки.

— О, боже, — ужаснулась я, заметив собственное отражение в темном стекле. — И я испортила тебе рубашку, — на белоснежной ткани красовались следы туши. — Давай, я помогу, — я извлекла из упаковки салфетку и попыталась стереть разводы.

— Не надо, — Власов перехватил мою руку, тут же отпустив. — Сдам в химчистку. Поехали, — сказал он, широким шагом обходя автомобиль.

— Почему не поворачиваем? — спросила я, когда пересекли очередной перекресток.

— Мы едем ко мне в квартиру. Зная Хребтова, он еще примет на грудь вискаря. И будет искать тебя у матери, сомневаюсь, что ваш разговор пройдет нормально.

— Никита позвонит тебе, — сказала я, не представляя, чем наш с мужем разговор может закончиться. Я никогда не видела его таким… ненормальным. Передо мной был чужой человек. Абсолютно. В его взгляде, жестах, мимике читалась животная агрессия.