Она была девушкой друга...

— Они как будто с ума все сошли, — произношу, впиваясь взглядом в единственного родного человека, что поддержал меня после смерти отца и помогает по сей день, даже несмотря на то, что продал свою часть компании мне. Петр Савельевич, лучший друг отца и отец той самой девушки, которая вывернула мою душу наизнанку, растоптала сердце и превратила в прах мое доверие. 

— Они правы. — Не удержавшись, усмехаюсь, так и замираю, едва приподняв уголки губ в подобии улыбки. Ну вот и он туда же. — Тебе пора остепениться. 

Сомнительно удовольствие, явно не сулящее ничего хорошего. Отрицательно качаю головой, понимая, что добровольно я ни за что в жизни не натяну на шею хомут семейной жизни.

— Да не хочу я жениться!

Со злости швыряю ручку, что до этого крутил в руке. Она с глухим стуком падает на пол, а я подскакиваю в кресле, словно ужаленный. Ноги сами несут к панорамному окну с видом на родной город. Город, где прошло мое детство, город, в который я вернулся спустя восемь ужасных лет скитаний по северной столице нашей необъятной родины. Питер так и не стал мне родным городом, не смог я там прижиться. 

Я вернулся сразу, как позволили обстоятельства. Отца не стало два года назад, а больше меня там ничего не держит. Он всегда был ко мне холоден, от него редко звучали теплые слова и тем более слова поддержки. Он был чужим человеком как для меня, так и для мамы. Я до сих не понимаю, как у таких абсолютно во всем разных людей получился я. Сколько себя помню родители жили отдельно и даже не пытались как-то сожительствовать. В какой-то момент отец собрал чемоданы и умотал в Питер, позволил нам с мамой выдохнуть с облегчением. Как оказалось временно.

Он ворвался в мою жизнь и заявил о своих планах, разрушив мои в прах.

Мне захотелось сбежать в неизвестном направлении, скрыться на другой планете, а лучше вселенной, но ни в коем случае не подчиняться ему. Я даже обратился к его лучшему другу, Петру Савельевичу, и мы вроде бы придумали план, но в один момент все изменилось…

— Как ты смотришь на фиктивный брак?

Вздергиваю бровь, удивленно смотрю на Петра Савельевича. Он что, серьезно сейчас? Предлагает купить жену на год? Забавно, однако. 

— Вы предлагаете мне купить жену?

Абсурд. Самый настоящий абсурд! Хоть в этом что-то и есть. 

— А почему нет? Тебе надо продержаться всего лишь год. 

Петр Савельевич перебирает документы, тщательно рассматривая каждый лист. До сих пор не понимаю, зачем он продал свою часть компании мне, если по первому зову прибежал на помощь и вот уже второй месяц пашет как лошадь и практически живет на работе. Именно так. Его душа словно ожила, вспомнила любимое занятие. Насколько мне известно, свое дело Петр Савельевич любит и сейчас это доказывает. 

— Осталось только найти ту, что готова будет терпеть мой скверный характер целый год, — усмехаюсь, мысленно перебирая всех своих знакомых по второму кругу. Увы, но дамочек, способных терпеть мой скверный характер круглосуточно, нет. Если только София, дочь Петра Савельевича, но это сразу нет. Мое предложение явно будет принято в штыки, да и она не согласится. Слишком гордая. Слишком недостижимая. 

— Знаешь, есть у меня одна кандидатура. Как смотришь на то, чтобы выручить друг друга?

Сложив бумаги в папку и убрав на край стола, Петр Савельевич упирается кулаками в массивный стол и впивается в меня цепким взглядом, с которым обычно ведет переговоры. 

— Подробней, — возвращаюсь за стол, сажусь поудобней и обращаю все свое внимание на мужчину, что годится мне в отцы.