– Хорошо, неси, – процедил Горел, а меня взял за руку и буквально потащил к выходу. Санни бросилась спешно составлять блюда на поднос.

– Куда мы идем? – я семенила по коридору, буксируемая разгневанным Нейтом. Если бы я знала, к чему моя неудачная шутка приведет, ни за что бы не пригласила капитана за стол.

– И давно ты питаешься таким образом? – начисто проигнорировал он мой вопрос.

– Ты не хочешь знать, – трусливо отвела взгляд я, словно была перед капитаном виновата.

– Почему не пожаловалась?

– Кому? – хмыкнула невесело, вспомнив, что тут я совсем одна и поддержки ждать неоткуда.

– Да хотя бы герцогу Ламандскому! – неожиданно вспылил веселый обычно капитан. – Это его поместье и его забота, чтобы люди, проживающие в нем, чувствовали себя хорошо.

– Я не могу, – тихо призналась спустя время.

– А что мешает? Неужели он такой страшный? Или настолько тебе противен? – горечь, плескавшаяся во взгляде Горела, поразила. Ему-то что до моих взаимоотношений с герцогом?

– Просто не могу и все, – отрезала я и принялась смотреть в другую сторону, давая знать, что разговор окончен.

В помещение кухни мы вошли одновременно с нагнавшей нас Санни. Дородная женщина с забранными под светлый колпак волосами и переднике в тон, повязанном поверх серого платья, окинула нас недовольным взглядом и сложила руки на объемной груди.

– Кто разрешил посторонним войти на кухню? – рявкнула она совсем не по-женски. Повара и поварята как один подпрыгнули и с любопытством на нас уставились. – Если леди не по вкусу мои блюда, – она смерила меня брезгливым взглядом, примерно таким же, как и я совсем недавно ее стряпню, – ей стоит передать пожелания домоправительнице. Не дело высокородной леди до простого люда опускаться, – после этих явно издевательских слов персонал принялся переглядываться, ехидно при этом улыбаясь. Что не могло, конечно же укрыться от Горела.

– Закрыть всем рты, – негромко процедил он, но столько мощи крылось в этих словах, в тембре его голоса, что все люди покорно застыли. Даже мы с Санни не смели пошевелиться от силы, звучавшей в словах простого капитана. – Я сейчас выйду и вернусь с Его Светлостью. Если хоть кто-то за время моего отсутствия позволит себе шевельнуться или издать хоть звук, сегодня же вылетит за ворота без выходного пособия.

Нейт обвел всех нас взглядом напоследок и оставил одних. Челядь испуганно жалась друг к другу, главная повариха сверкала в мою сторону глазами с такой ненавистью, будто я ее детей младенцами удавила, но как-либо проявить себя женщина к моему облегчению не решалась, а Санни мучилась под тяжестью подноса, что так и держала в руках, но не смела пошевелиться, исполняя приказ Нейта. В наступившей тишине было превосходно слышно, как потрескивает огонь в длинной печи, как булькают в кастрюлях какие-то блюда. Светлое, обычно уютное помещение с рядами медной, вычищенной до блеска посуды сейчас тревожно застыло. Запахло спустя несколько минут горелым, но никто не решился убрать с огня испорченное блюдо.

Герцог вошел минут через десять. Холодный, отстраненный и величественный – так близко я его видела второй раз в жизни. Приступов неконтролируемой ярости у меня он уже не вызывал, но и теплых чувств тоже. С гораздо большим удовольствием я бы сейчас увидела Нейта, но моего капитана рядом со Светлостью не было. Лорд явился в сопровождении лишь домоправительницы, высокой худой женщины с длинным непривлекательным лицом и строгой прической, делавшей ее еще некрасивее. Я почувствовала непонятный укол разочарования, без Горела было как-то неуютно и незащищенно. Будто я стояла на вершине горы, открытая всем ветрам, и любой более-менее сильный порыв мог запросто столкнуть меня в пропасть, а помочь и удержать меня было некому.