5. 5

Глава 5

Никита

«Лерка моя приезжает!»

Я так и сидел, став на пару секунд статуей, боясь пошевелиться и позабыв как дышать, также не заметив того, что из моих рук выпала вилка. Мне послышалось?! Вдруг я дёрнусь, и этот момент исчезнет, а слова окажутся злой шуткой друга? Мне не хотелось, чтобы это было блажью…

У меня перехватило дыхание, сдавливая в груди. Больно… Вроде должно быть наоборот, но нет. Шумно выдохнул, откашливаясь, и вгляделся в лицо друга, убедиться, не разыгрывает ли он меня. Вроде нет.

‒ Эй, ты чего? ‒ Максим наклонился, поднял вилку и положил на край стола, затем кивнул кому-то.

Я мотнул головой, прогоняя наваждение. Глубоко вдохнул и выдохнул. В груди меня распирало от радости от предстоящей встречи с ней, но всё внутри сжималось от страха, что она даже мельком не взглянет в мою сторону, не вспомнит, не узнает… Столько лет прошло, столько воды утекло…

‒ Да, вспомнил кое-что, не обращай внимания, ‒ проговорил я, протягивая руку в сторону компота.

Выпил залпом прохладный напиток, опустошая стакан, но ощущения застрявшего кома в горле так и не прошли. От такого не откашляться.

‒ Так выручишь? А то мелочь с вещами будет, да и города она не знает, чтобы самой добираться. Оля не сможет. Сам знаешь, ей не до этого с двумя детьми, ‒ друг внимательно смотрел на то, как я с жадностью выпил компот из сухофруктов, и теперь крутил в руках пустой стакан. ‒ Да и увидеть её хочется, затискать в своих объятиях, хотя бы день вместе провести. Давно не видел мелочь.

Лицо друга светилось, его буквально распирало от счастья. В части его редко можно было увидеть таким. С солдат он три шкуры снимал, а тут… Светился, словно новогодняя ёлочка, хоть глаза прикрывай. И весь размяк, того гляди и слезу пустит. Хотя его можно было понять.

‒ Без проблем. А твоя надолго к нам? ‒ и в душе рождалась надежда, готовая вот-вот распустить свои лепестки.

‒ Как пойдет. Если работу найдем, то, может, здесь и останется. Она только диплом на руки получила. Вот если в часть её устроить, чтобы под присмотром была, ‒ друг задумался. ‒ Тогда другое дело, только вряд ли получится…

Лицо Максима стало хмурым, на лбу выступили морщинки. На него сваливалась вся ответственность за неё. У них кроме друг друга больше никого не было. Родителей не стало пару лет шесть или семь назад, была тетка в деревне, вот и вся родня. Они вдвоем против всего мира. Но эта ответственность не тяготила его. Наоборот, он давно хотел её забрать к себе, чтобы была рядом, под присмотром. Но девочка оказалась упрямой и осталась учиться в своем городе. Теперь вот она доучилась и стала совсем взрослой. От понимания этого в голову лезли совсем посторонние мысли. Ненужные, травящие душу, заставляющие сердце кровоточить и… И рождающую надежду, что еле теплилась в моем сердце.  

‒ Давить не буду. Пускай пару недель поживет так. Отдохнёт, развеется, познакомиться с городом, с женой вместе куда-нибудь сходят. Оле тоже не мешает прогуляться, столько времени сидит в четырех стенах с двумя детьми. А я вон  всё время на работе, то на полигонах, то на учениях. Сам же знаешь, ‒ Максим посмотрел в окно и замолчал на пару минут. Лицо стало печальным.  ‒ Да и не хочется её сейчас дергать. Она только что со своим придурком разошлась. Прибить бы его, да толку. А то хотели к нам приехать, чтобы познакомиться. Мелкая что-то там про свадьбу с ним лепетала, да вот не срослось. Бог спас от такого родственничка.

И после этих слов я дальше ничего не слышал. У неё есть парень, и у них свадьба была на носу. Правда, они разошлись, что не могло не радовать меня. Но я не понимал парня. Разве от такой девушки можно отказаться? Её парень (слава богу, бывший) слепец или, действительно, придурок, как его назвал Максим? Я спрятал руки под стол и сжал в кулаки. Таких девушек, как она, надо носить на руках. Я бы каждый день дарил цветы, радовал мелочами и не выпускал из объятий. Будь на его месте я, то… Да от одной мысли о том, что ей пришлось пережить из-за него, хотелось отыскать парня и как следует «поговорить» с ним. Но это не спасло бы её от боли.