Максу в тот день не удалось прочесть письмо до конца. Его вызвали на ковер. Я же взял снимок в руки, чтобы еще раз полюбоваться девочкой, в последний раз, и не смог его вернуть обратно, спрятав в карман около груди. Да, я поступал подло по отношению к другу, но мне хотелось, чтобы она всегда была со мной рядом, хотя бы на фотографии. У Макса таких снимков было полно, потеря одной ничего не изменит. Правда, я никак не мог рассказать другу, что его сестренка что-то для меня значит. Моё признание Максу в своих чувствах к Валерии погубило бы нашу дружбу, что мне совсем не хотелось этого. И я разрывался между двумя чувствами. Максим потом долго искал снимок, вроде расстроился, но уже в следующем письме получил новый. И история с потерей фотографии на этом забылась…

С головой уходя в воспоминания, вытянул ноги и расслабился в кресле. Закрыл глаза, представляя её образ, её глаза. Но скрипнула дверь…

‒ Товарищ майор, разрешите обратиться? ‒ услышал я знакомый голос, но всё равно вскочил на ноги, поправляя форму, стараясь привести себя в порядок. Но стойка смирно исчезла уже через секунду, увидев ехидную улыбку друга. Заметил на столе фотографию своей девочки, которую забыл убрать, и быстро засунул в ящик, громко хлопнув напоследок.

Послышался хохот Максима. Я кинул в друга первой попавшейся вещью на столе. Вот в который раз устраивает такое, шутник, а я всё не могу привыкнуть. Без стука в мой кабинет врывался только он.

‒ Карандаш-то в чём провинился? ‒ протягивая его обратно мне, вопрошал Максим, даже не стараясь скрыть довольную ухмылку. ‒ И что ты там от меня прячешь?

Новиков перекинулся через стол, протягивая руку к ручке ящика, запретного для него, и получил линейкой по рукам.

‒ Не для твоих глаз! Прочь, прочь! Подарок самому себе любимому выбираю на день рождения, ‒ попытался я сменить тему. ‒ Ты-то что без работы прохлаждаешься?

Макс встал со стола, продолжая мерить меня взглядом.

‒ Обед, дорогой мой. Ты чего? Заработался что ли? ‒ и потрогал мой лоб. ‒ Вроде не горячий.

‒ Отвали, ‒ оттолкнул я его руку. ‒ Что, мой хороший, без меня кусок в горло не лезет? С ложечки кормиться будешь?

И мой кабинет заполнился хохотом. Я обошел свой стол и открыл дверь, давая понять Максу, что пора на выход. Друг другом конечно, но именно эту тайну из «чёрного» ящика я тщательно оберегал. Оберегал лично от него.

‒ Да нет, хотел тебя об одной услуге попросить. Пойдем, перекусим, заодно я тебе всё расскажу.

Путь до столовой мы делились ничем не значительными новостями, также рассказывая новые шутки, что слышали от солдат.  На раздаче набрали еды и заняли крайний стол около окна.

‒ Присмотришь за моими ребятами завтра? ‒ такого я вот не ожидал. ‒ Там всего одно занятие. У начальства я уже побывал, обо всём договорился. Так что, по рукам, друг?

‒ Только не говори мне, что снова хочешь уединиться с женой? Я третьего Новикова не выдержу, ‒ сдерживая хохот, попытался скорчить я лицо, но вызвал лишь легкую ухмылку друга.

Каким бы серьезным и в то же время немного придурковатым он не был, но свою жену он обожал. Рядом с таким громилой Оля казалась хрупкой, словно коснешься её, и она сломается. Только характер был стальной…

‒ Да иди ты, Чернов! Всё равно в следующий раз не отвертишься и будешь крестным. Как говориться, Бог любит троицу, а ты за нашего третьего будешь перед ответ держать. Я тебя дожму. От тебя самого-то согласия не дождешься и за век… Ладно, сейчас не об этом, ‒ Макс отложил салфетку в сторону, весь подобрался и стал серьезным, но глаза выдавали его радость, поблескивая. ‒  Вот новость, что я тебе сейчас сообщу, круче всего! Надеюсь, и ты будешь рад услышать её, ‒ хлопнул он меня по плечу Наконец-то, это свершилось. Завтра мне мелочь надо встретить. Лерка моя приезжает! ‒ во весь рот улыбался мне Новиков, сияя ярче новогодней ёлки, а вилка из моих рук со звоном выпала на пол…