– Мира, чистое полотенце в шкафу. Футболку и шорты я тебе сейчас принесу. И подожду за дверью пока, ты примешь душ. Согласна? – сказал он, уже делая шаг в сторону двери, но резко остановился, услышав испуганное «нет».

Обернулся и опустил свой взгляд вниз. Видно, чего-то испугавшись, Мирослава хотела схватить его за руку, но из-за закрытых глаз плохо сориентировалась и вцепилась обеими руками в его штанину. Глаза открыла, но нахмурено смотрела строго в пол.

– Не оставляй меня одну, – попросила она на грани слышимости.

Алексей выдохнул. Что с ней произошло, что она боится остаться одна? Но вопросы решил оставить без ответов. Не до них сейчас. Пусть она сначала успокоится и отдохнёт. Кивнул, хотя она и не увидела этого его жеста. Аккуратно оцепил её пальцы от своей штанины и сделал медленный шаг к ней: показывая, что уходить не собирается. Помог удобно сесть на бортике и принялся сам мыть её ноги: бережно и с каким-то неприсущим ему трепетом. Тщательно промыл все ранки, благо таких оказалось не много, и, продезинфицировав длинный, но неглубокий порез на левой ноге, заклеил его пластырем. Потом помог ей помыть руки и обтёр мокрым полотенцем лицо, шею и плечи – медленно и очень старательно, заворожено смотря то на полотенце в своей руке, то на монотонно поднимающуюся и опускающуюся грудную клетку Мирославы. Чёрная майка, надетая на ней, была в обтяжку, так что без труда можно было рассмотреть под ней контур небольшой округлой груди. К тому же, под этой майкой нижнего белья не было, что дало фантазии разыграться не на шутку. Пришлось тряхнуть головой, чтобы прогнать неуместные мысли…

После всех манипуляций, вновь взял свою гостью на руки и отнёс в комнату, мысленно радуясь, что кровать уже разобрана. Положил Мирославу на ту сторону постели, на которой обычно спал сам и, выпрямившись во весь рост, отошёл на шаг назад.

– Открой глаза, чтобы знать, что я здесь, – как можно безразличнее постарался произнести Алексей.

Удивительно, но Мирослава послушалась: глаза открыла, но на него не посмотрела. Вновь взгляд строго вниз. На этот раз на свои сложенные на животе руки. Берков же отошёл к шкафу и, отыскав чёрную футболку и шорты на завязке, положил их рядом с гостьей и, подойдя к окну, отвернулся.

– Переодевайся. Я не смотрю, – мягко скомандовал он.

Мирослава бросила быстрый взгляд на него и, встав с кровати, переоделась в предложенные вещи. Потом застыла в растерянности. Куда деть свои грязные вещи? Задала этот вопрос Алексею. Тот успокоил её, ответив, чтобы она оставила их в кресле. Завтра постирают. Пока же Алексей не собирался оставлять её одну: помнил, что ей страшно.

Выполнив его совет, присела на край кровати. Мозг, успокоенный заботой Алексея, начал вновь рационально функционировать. Подняла свой загнанный взгляд Алексея, что так и продолжал стоять к ней спиной. Она здесь не должна находиться. Не должна была вообще допустить своего приезда сюда. Не должна стеснять его и что-то требовать. Они посторонние люди друг другу. В конце концов, у него есть личная жизнь и стать причиной ссоры между Алексеем и его любимой девушкой, она совсем не хотела.

– Вызови мне, пожалуйста, такси, – попросила сипло и едва слышно.

– Зачем? – поворачиваясь к ней, удивленно уточнил Алексей.

Мирослава опустила глаза вниз, перед этим успев увидеть его лицо. Пусть мельком, но всё же. Жгучей болью отозвалось сердце. Она, наверное, никогда не сможет спокойно смотреть на него. Разве можно не любоваться его мужественными чертами лица? Разве можно не утонуть в омуте его грозовых глаз? Хотя в этот раз Мирослава и не увидела его глаза, только нижнюю часть лица.