В школе за ней никто из противоположного пола не ухаживал. Будто не замечали. А если и замечали, то только дразнили её за тихий голос обидным прозвищем «Гукс». Хотя самой Мирославе её голос нравился. Да, тихий, но при этом мягкий. Так что первый парень, который ей предложил отношения появился у неё уже после окончания школы. Правда, отношения эти продлились чуть больше месяца. Олег настаивал на интиме, а Смирнова не была к нему ещё готова. Да она только целоваться научилась! О сексе ещё страшно было думать. Ну, не современной девушкой была. Что уж тут поделать. В то время как некоторые из её одноклассниц теряли девственность только из-за того, что им было интересно, что «такое секс и с чем его едят», Мирослава мечтала об одной единственной любви на всю жизнь. Вот она и не спешила даже в семнадцать лет прыгать к своему первому парню в кровать. Тому надоело ждать, и он со скандалом бросил её, а Мирослава выдохнула с облегчением: всё же если не была готова она к серьёзным отношениям, то и начинать не стоило.

В техникуме на неё тоже никто из парней не обращал внимания, так что два года учёбы прошли реально за учёбой и гуляниями с единственной подругой и сестрой.

Потом была первая работа. Её лёгкая влюблённость в молодого красавца начальника, которая довольно быстро прошла: Мирослава узнала, что у начальника бурный роман с одной из её коллег. Впоследствии, кстати, те и поженились. А Смирнова так и оставалась одна, в ожидании своего верного и прекрасного принца. Однако тот что-то совсем не спешил появляться на её горизонте.

Параллельно работе, она училась на заочном отделении на выбранной ранее специальности «Бухгалтерский учёт». Работала, как и училась, прилежно, стремясь подняться по карьерной лестнице. Тем более что у неё это прекрасно получалось и в банке её ценили. Вот только личной жизни так и не было. Мужчины флиртовали, да. Но не звали на свидания. К тому же, если Мирослава решалась ответить флиртом на флирт, то их интерес почему-то сразу же пропадал. Они вдруг вспоминали о своих официальных девушках, жёнах, детях, придирчивых матерях и прочих родственниках. В общем, находили тысячу и одну причину, чтобы дать задний ход. Смирнову это очень удивляло и огорчало. Зачем же тогда они заигрывали с ней, если уже официально не свободны? А потом, по истечению трёх лет тишины в личной жизни, она махнула на всё рукой. До двадцати трёх лет ещё время есть, расстраиваться и попусту трепать себе нервы не стоит.

Почему-то она всю свою сознательную жизнь была уверена, что выйдет замуж в 23 года и в этом же возрасте родит первого ребёнка. Но вот ей исполнилось 23, а принц так и не объявился. Плечи Мирославы поникли, но голову она продолжала держать гордо. А потом прошёл год, потом ещё один. Окружающие уже открыто насмехались над её несостоятельностью, как женщины. А Мирославе только и оставалось, что рыдать по ночам в подушку. Сколько бы она не предпринимала попыток понравиться мужчинам, результат был всегда один и тот же, точнее его совсем не было.

Когда ей было двадцать пять лет, в их семье произошла трагедия – погибли тетя со своим старшим сыном. Отравились угарным газом. Было тяжело, морально тяжело. И только маленький Кирилл, сын Евы, стал тем якорем в этом мире, который удерживал женщин их семьи от истерик. Он был лучиком солнца, ради которого хотелось всё ещё жить. И они жили. Родных уже было не вернуть, но ради живых, нельзя было полностью окунуться в своё горе. Тем более что двое младших сыновей тети теперь стали совсем сиротами. Да, они были уже взрослыми, и уже имели свои семьи, но это не уменьшало их горя потери. К тому же семьи Смирновых и Бойцман всегда были очень дружны. Всю жизнь прожили рядом, а их дети стояли друг за друга горой. Вот только самого старшего теперь не будет рядом.