— Позволь узнать, что за дела и с кем, — начинаю я кипятиться, и теперь уже не на шутку. — С господином Ларсаном Дикманом?

Леджин вскидывает взгляд. Делаю шаг, ловлю в глазах жены растерянность — она вспыхнула, но так же быстро погасла.

— А если даже с ним? Я имею право иметь нужные мне деловые связи.

— Ты всё ещё моя жена, — понимаю, что голос приобретает нотки стали, но ничего не могу с собой поделать. Я не могу ее отпустить.

— Надо же.

— Не выводи меня… — мой голос переходит на хрип.

Скольжу взглядом по тонкой шее, на полушария грудей в тесном корсете и сглатываю. Адреналин бьёт в кровь, смешивая чувства злости и желания. Настолько внезапное и острое, что темнеет в глазах. Хочу ее прямо сейчас.

Очередной звонкий смех дочери отрезвляет. Леджин смотрит на меня немного обескураженно.

— Дарси! — поворачивается к гувернантке. — Едем!

Спешит в карету, а я, чуть покачнувшись, отступаю, прикрываю веки.

— А папа с нами не поедет? — интересуется Элла, устраиваясь на сиденье. — Пока, папочка, плиезжай к нам!

Леджин ей что-то тихо отвечает, дверь захлопывается, карета трогается. Леджин бросает на меня немного тревожный взгляд и закрывается шторкой.

Несколько секунд смотрю вслед.

Тру переносицу, унимая почти болезненное ощущение в теле.

«Ронсаль тебя очень ждёт, не разочаровывай их».

Достаю записку, мну в кулаке и выбрасываю в траву. Раскрываю другую ладонь с бумажным корабликом Эллы. Прячу в карман брюк.

Может, я действительно даю повод играть со мной другим женщинам? А я этого просто не замечаю?

Может, вся моя проблема в том, что позволяю другим вовлекать себя в эти брачные игры? И ещё большая проблема, что я не считал их таковыми. Это обычное поведение, которое я даже не замечал и не принимал во внимание.

Внутри шумит штормом, дальнейшее пребывание здесь стало невыносимым. Всё только продолжает рушиться. Хочу уехать. Только непривычно возвращаться в пустоту, в холод огромного дома, где слышны собственные шаги. Никто не ждёт, не встречает, не дарит солнечную улыбку и не называет моё имя нежным голосом. Без Леджин Бран-Холл, полный света, тепла и уюта, превратился в мрачную холодную берлогу.

Но и здесь шум раздражал.

Вернулся в дом, только чтобы попрощаться с Ленорой. И натолкнулся на отца.

— Можешь ко мне зайти на минуту? — хмуро просит.

— Не могу.

Отец продолжает считать меня зависимым от него. И будет продолжать до самого конца думать, что я должен по первому зову быть у него на ковре. Вот только у меня давно появились свои правила.

— Это важно. Насчёт твоего дела с Ронсалем.

Сжимаю пальцы в кулаки, цежу воздух. Знает, чем манипулировать.

В кабинете тихая прохладная обстановка немного ослабила напряжение, удобный мягкий стул с обивкой из бархата коричневого цвета, выглядит богато, но архаично, как, впрочем, и вся мебель здесь.

— Что насчёт Ронсаля? — не откладываю суть разговора, наблюдая, как Фрейнкман открывает табакерку, размещаясь на своем “троне”.

— Мне нужно, чтобы ты заключил с ним ещё один контракт. Небольшой.

— Какой контракт?

— Ничего особенного. Всего лишь временное пользование одного из рудников.

— Почему сам этого не сделаешь?

Отец наклоняется и берет изогнутую деревянную трубку с металлическим навершием в виде головы льва с разинутой пастью, откуда вскоре начинает валить дым. Усмехаюсь про себя, вспомнив, что имел пристрастие к этому тоже, но Леджин не нравился горький запах, и я исключил эту вредную привычку.

Фрейнкман прищуривает взгляд, в этот момент он походит на старого хитрого лиса.

— Потому что я скоро уеду ненадолго, но нужно провернуть одно дело.