Мама достала ключи.

С заржавевшим замком справиться не так-то просто, пришлось попыхтеть: вначале пробовала открыть она, потом я. Не выходило, пока за дело не взялся наш возница.

Въехали на территорию и покатились по мощеной плиткой дороге. И сразу стало понятно, что пансионат в запустении: засоренные тротуары, заросшие сухостоем лужайки, разбитые бордюры, покосившиеся лавочки.

Мы вышли к парадной лестнице.

Сама пансионатная усадьба была в пять раз больше нашей родовой.

Два этажа, не считая главного корпуса с тремя этажами. На самом верхнем находилась приёмная отца, на втором — бальный зал, на первом — вестибюль. Снаружи стены окрашены в бледно-жёлтый. Он не вселял особой радости и встретил нас холодными крыльями левой и правой части.

Окидываю взглядом высокие белые колонны, множество ступеней со статуями грозных львов, покрытыми трещинами. Штукатурка понизу начала отставать и отколупливаться, покрывая будто проплешинами стены, которые кое-где затянулись мхом, особенно отсыревший фундамент.

За четыре года пансионат заметно зачах и выглядел холодным и нежилым. Нуждался в заботе. Даже стало жалко: будто покинутый, никому не нужный щенок. Так и хотелось дать любви и приласкать.

— Если его не продать сейчас, то через несколько лет начнёт рушиться, — заметила мама с грустным вздохом.

Но внутри оказалось гораздо веселее, по крайней мере, я не нашла плесени и желтых разводов на потолках — уже хорошо. Вся мебель аккуратно составлена и накрыта тканями от пыли. Тяжелые люстры сняты и лежат в коробах.

Мы обошли с мамой почти всю усадьбу: гостиные, залы, спальные этажи, столовую, библиотеку, оранжерею, не заглянули только в погреба, подсобки и балконы.

Даже ноги устали.

Мне не нужно было считать, сколько предметов мебели и столовых приборов в наличии, отец записывал всё, и не только это. И я поняла, насколько ценна книга в моих руках!

Во дворе имелся хозяйский дом, где хранили всю провизию. А дальше мы прошли террасу, сад, белокаменные беседки и спустились к берегу.

— Как видишь, здесь нужно много работы. Проще продать его.

Вдыхаю весенний воздух, пропитанный свежестью озерной воды. Вдруг из зарослей выплывает несколько белых лебедей. С восхищением наблюдаю за их грацией.

— Нет, мама, я восстановлю его. Он будет работать, здесь по-прежнему будут гулять пары и наслаждаться видами. Здесь так хорошо, мама, спокойно.

Здесь можно отдохнуть от проблем, излечить душу. Я это чувствовала…

Домой мы возвращались немного уставшими. Но, несмотря на это, стало просторно в мыслях. Пансионат Таккера поистине волшебное место! В голове чисто, в груди дышится легко, и снова появились силы.

Сжимаю книгу в руках и улыбаюсь, уже строю планы. Завтра займусь подсчётами!

Дома нас встретили Элла с Дарси. Я уделила время малышке — так соскучилась за день, привыкла, что она постоянно рядом, а тут на целый день уехала из дома.

Пока домочадцы готовились к ужину, я вернулась в кабинет отца. Он стал моим любимым местом. Поняла, что хочу под окно мягкую софу, чтобы можно было отдыхать от дел, а ещё вазу с живыми цветами и портьеры в светло-голубых тонах, ковёр мягкий и картину с видом пансионата Таккера!

Кружусь и подхожу к столу, чтобы положить книгу.

— А ещё красивую чернильницу и статуэтку. И портрет Эллы. Он есть.

Правда, в Бран-Холле… Нужно добавить в список. Не забыть бы.

Взгляд цепляется за серый конверт. И свет вокруг будто немного меркнет, а из глубины сердца всплывает знакомая тоска.

Нужно уже прочесть его и забыть.

Присаживаюсь и распечатываю бумагу, достаю записку.