Анька – дизайнер по мужским причёскам. Но это у неё должность такая, а так она – золотые руки, из кого хочешь конфетку сделает.

У нас с Киреевой давняя дружба. Много лет назад я меняла имидж, стриглась под тифозного ежа. Вот тогда-то я и попала в её нежные руки. С тех пор и не расстаёмся ни на миг, можно сказать. Я стабильность люблю и старые проверенные связи.

– Что ж так тебе пригорело-то? – продолжает бубнить Анька.

– На свидание иду, – признаюсь со вздохом.

– Так с этого надо было и начинать! – воодушевляется Киреева. У неё там что-то падает, она чертыхается, куда-то исчезает почти на минуту, а потом деловито выдаёт: – Только для тебя, персик! В шестнадцать пятьдесят и ни минутой позже! И не благодари! Лучше денежные знаки, чем ваша горячая благодарность!

Я смеюсь. Это у неё шуточки такие. И точно знаю: я буду офигительно прекрасная сегодня!

Богдан

Она меня раздражала. Вот всё в ней было хорошо – норм, как говорят: и внешние данные на высоте, и с сообразительностью не напряг, и оделась она соответственно поставленным целям, однако я чувствовал раздражение.

Бесило, что она крашеная. Духи её слишком приторные. Макияж чуть ярче, чем положено. Я понимал: это кому-то надо лечиться или успокоиться.

– Богдан Артёмович? – смотрит Юлия на меня вопросительно, видимо, уловив моё настроение.

– Расслабься, – командую я ей, – твоя задача – находиться рядом, любоваться картинами, когда нужно, и улыбаться. Сегодня ты просто меня сопровождаешь на практически культурное мероприятие. Будешь себя хорошо себя вести, разрешу поучаствовать в аукционе. Деньги тратить любишь?

Что я, блин, несу? Юлия хлопает ресницами, не понимая толком, как правильно ответить. Я бы предпочёл искренне, но, боюсь, тогда моё раздражение может сделать невероятный скачок вверх, потому что с некоторых пор я понял: меньше знаешь – крепче спишь. Подобная поговорка появилась не зря. Это очень хорошая житейская мудрость, прошедшая испытание временем и не утратившая своей острой актуальности.

Какая мне, собственно, разница? Что она любит или умеет ли тратить деньги? Я ей буду платить приличную зарплату, которой она вольна распоряжаться, как захочет, хоть на асфальт выбрасывать.

Мне важны её деловые качества, умение слушать, слышать, быть своего рода дополнительной рукой и ещё одной головой, которая способна включаться вовремя и зорко следить за моим расписанием неотложных дел.

Подобные мысли слегка отрезвили, и уровень раздражения плавно сошёл почти на «нет». Я уже давно понял: нужно искать достоинства, правильно расставлять приоритеты, не зацикливаться на мелочах, мыслить масштабно, и тогда часть наносной шелухи отпадает сама по себе, а на остаток или осадок уже можно не обращать внимания.

Итак, мы приближались к пункту нашего назначения. У меня были планы не только на картины пялиться. Мероприятия подобного толка позволяли завязать нужные знакомства, возобновить старые связи, присмотреться к людям, с которыми я хотел вести бизнес.

Как бы крут я ни был где-то там, здесь я, по сути, пока ещё почти ноль, и пока я отлучён от груди мировой общественности, ничего дельного мне не видать. Утешает то, что я почти любитель подобных сборищ. Попросту – не ощущаю дискомфорта ни в художественных галереях, ни на благотворительных балах, ни на сеансах массового гипноза, когда кто-то один считает, что он пуп земли, а все остальные обязаны ему поклоняться.

Это часть той жизни, которую я научился воспринимать пофигистическо-философски. Воспринял как неизбежность. Что-то вроде ветрянки, которой обязан переболеть каждый сознательный ребёнок. Кто этой хвори избежал во младенчестве, во взрослом состоянии словит не только тяжёлую, как хэви металл рок, форму, но и выйдет из неравной борьбы не без потерь.