Чёрт с ней, – подумала я, когда наконец-то отключилась от этого бесконечного источника радости, позитива, креативного мышления и энергии, что так и плескалась в разные стороны, грозясь утопить меня.

Да, я идиотка, но я согласилась. И на свидание вслепую, и на импозантного – со слов свахи – Антона Геннадьевича, и на то, чтобы она дала ему номер моего телефона.

Пусть. Цель оправдывает средства. Какая разница? Если солидный мужчина согласен на этот балаган, то почему я, собственно, должна артачиться?

– Добрый день, – позвонил мне «жених» полчаса спустя. – Илона?

О, да. Голос мне понравился. Низкий, глубокий, по-настоящему мужской. От такого – мурашки невольно по коже бегут и приплясывают. Если и всё остальное у него также в порядке, то я согласна даже подопытной собачкой побыть!

– А вы, я так полагаю, Антон? Или лучше – Антон Геннадьевич?

Смех у него тоже хороший – красивый, искренний, располагающий.

– Давайте без отчеств. Так будет проще.

И это тоже хорошо.

– Надеюсь, нам можно хотя бы внешность описывать, чтобы не подцепить кого другого случайно? – интересуюсь я, понимая, что косноязычие – это временное явление, но я, кажется, волнуюсь. Я, между прочим, миллион лет на свидания не ходила, а поэтому мне простительны некоторые недочёты.

– Думаю, это не запрещено, – легко соглашается он. – Я приглашаю вас на аукцион-выставку сегодня, в шесть часов вечера.

У меня буквально дыхание остановилось.

– Мы случайно не о выставке Белова говорим?

– Случайно о ней, – снова смеётся мой потенциальный жених и, кажется, я его уже люблю.

Я мечтала туда попасть, но простые смертные, даже если они исполнительные директоры кафе, там не котировались. Точнее, я проморгала момент, а когда очнулась, уже ничего нельзя было сделать: вход туда оставался только для слишком крутых персон с достаточно солидным статусом, коим я не обладала. Я могла, конечно, попробовать на Константина Игоревича надавить, но не стала. Подумала: раз уж не получилось, пусть остаётся так, как есть.

Оказалось, провидение меня услышало и помогло весьма креативным способом. Я зависла, лихорадочно соображая: а не указала ли я, когда заполняла бесконечно длинную анкету в агентстве, каким-нибудь пунктом мечту – попасть на выставку Белова?

– Мне сорок один год, – вещал красивый голос из динамика телефона, – рост – метр восемьдесят три, буду в чёрном пальто и с красным носом.

– Вы Дед Мороз? – ляпнула на автомате, не подумав. – Простите, – поспешно добавила я, но моего собеседника моя бестактность не смутила. Он продолжал смеяться. Весёлый какой. Это тоже плюс. Не люблю надутых павлинов.

– Почти. Мороз на улице.

– Ну да. Не май месяц, однако. Декабрь, – поддакнула я. – я даже придумала, как вы меня обязательно узнаете, – поспешила его обрадовать. – На мне будет красное платье. Такое. Цвета насыщенной артериальной крови. К тому же, я блондинка. Никогда не промажете.

– А чтобы наверняка, я вам позвоню и пойду на звук вашего мобильного телефона.

На том и порешили. Он в пальто и с красным носом. Я в алом платье, с распущенными волосами и мобилкой в руках.

Собственно, я в полушубке буду, а от алого платья – один подол наружу и то до колен, но кого это сейчас волнует?

Для верности, мы точно обговорили место встречи, чтобы по плану и никаких неожиданностей.

Я кинула взгляд на часы. Задумалась. Позвонила к своему креативному мастеру по причёскам.

– Не, мать, ну ты даёшь, да? – кричит в мобилку Анька Киреева[1]. – У меня ж очередь, между прочим. Записываются за год вперёд.

– Ну подвинь своих кобелей, а? – прошу я её почти по-человечески.