— Сам Марк знает об этом?

— О картине? Нет. Я сама это узнала, когда... — она обессилено откинулась на подушку. — Послушай. Передай Валверине: пусть срочно найдут Лиаса, это мой секретарь и помощник. Если он еще жив. А ты... — судорожно выдохнув, она снова закашлялась, — в зоологический музей, экспозиция млекопитающих, крупные кошки. Записка. Дальше сама.

Все, достаточно. Я нажала на клавишу и в палату, обжигая меня взглядами полными негодования, тут же ворвалась Маргарита и с ней пара медсестер. Они были правы, конечно.

Выходя, я опять оглянулась, почувствовав пристальный взгляд демоницы.

К мускулистым рукам подключали системы, видимо, ее тело нуждалось в подпитке.

Не отводя от меня темный взгляд, она прошептала беззвучно:

«Люби его!»

И я все поняла.

4. 4. Как просто

«В поисках сути вещей можно даже забыть пообедать». М. К. Кот «Дневники и записки»

«Люби»

Как у них это просто.

Без вопросов и без сомнений.

Я стояла за толстым стеклом, все еще не решаясь войти в палату отделения интенсивной терапии. Его переложили в ожоговую кровать, больше похожую на нелепую синюю ванну, приваренную к постаменту на крупных колесиках.

С моего ракурса хорошо было видно только увесистый мужской нос, торчащий над прикрывающей тело простынкой. Вокруг подвешены разные датчики и стоят пиликающие тревожно дисплеи.

Иллюзия медицинского одеяния была все еще на мне, прикрывая лицо, и до неузнаваемости изменяя.

Пробегавшие по коридору врачи и курсанты военной академии не обращали внимания на мою потерянную фигуру, стоящую у стекла.

Мне было страшно.

За него, моего самого лучшего в этом мире мужчину, пережившего столько боли и всем вопреки не ставшего настоящим чудовищем.

За себя, попавшую в эту магическую мясорубку и послужившую детонатором к произошедшему взрыву.

За наше с ним будущее. Простит ли меня мой мужчина? Не на словах. Даже если он сам меня спровоцировал на ту безобразную сцену на выходе из Норы, сможет ли он позабыть?

Очень страшно. Но слабоумие и отвага скоро станут моими синонимами. Девизом всей жизни так точно. Вдохнула, выдохнула и толкнула стеклянную дверь...

В палате остро пахнуло озоном.

Какой же он бледный. Короткая щетка волос, светлая щетина на подбородке. Разительно похудел и зарос.

Ну здравствуй, любимый.

Мы не виделись только два дня, а мне кажется: вечность.

Села рядом с кроватью на стальную высокую табуретку. Дрожащими от напряжения пальцами осторожно погладила его руку.

Тёплый. Живой.

Откуда снова взялись слезы? Просто так полились, не спросясь. Я зажмурилась. Чертовы слезы, чертов день, проклятый город. Почему все вокруг так отвратительно?

— Обещала не плакать.

Прозвучало так тихо, как будто подумалось. Наверное, так и было.

— Ты в коме вообще-то, — я в ответ проронила ему.

— А жена моя плачет опять, — шепот беззвучный почти. — Мы неделю женаты, а ты меня уже ненавидишь.

— Пять дней! — я открыла глаза, тут же поймав его ласковый взгляд. — Ты... вышел из наркоза? Мне позвать Маргариту?

— Т-с-с-с. Не кричи. Не было никакого наркоза, на меня он не действует, — он скрипнул зубами, поморщился, но нос повернул в мою сторону. — Люсь. Почему ты вернулась?

Хотелось сказать ему, что муженек мне достался глупейший. Вообще идиот. Обзываться хотелось и даже стукнуть легонько его от возмущения. Но глядя в эти глаза, я слова свои растеряла. Ничего в нём не изменилось. Я искала укор в ьеплом взгляде и не находила. Как у него так получается?

— Я тебя сейчас стукну, — разумно ответить не получилось. — Марк. Мне с собой очень сложно, с неуравновешенной бездетной бабой, уверенно разменявший третий десяток. А с тобой мне легко. Только рядом с тобой.