Отвернувшись, морщусь от собственных мыслей.

Когда Куприн заканчивает своё выступление, иду ему навстречу. Он двигается к своему столику, но встретившись со мной взглядом, резко останавливается.

– Добрый вечер, – протягиваю ему руку.

– Добрый, – он отвечает слабым рукопожатием. 

Блядь... Выглядит как пижон, говорит как пижон, а руку жмёт как девчонка! Стрёмный мужик, если честно.

– Я могу отнять у Вас пару минут? – изображаю учтивость, которая даётся с большим трудом.

– Да, пожалуй, – соглашается он, хоть и нехотя, и направляется в противоположном направлении от своего стола, а останавливается лишь возле охраны. 

Хм... Неужели решил меня выставить? 

– Слушаю, – деловито скрещивает руки на груди. 

Меня веселит и его поза, и его убеждённость в собственной важности. Вашу мать... 

– Я хотел бы проинвестировать в Вашу клинику, – начинаю было, но Куприн прерывает меня.

– Я знаю, кто ты такой, поэтому давай без этого цирка, – отрезает он надменно. 

Что ж... Тоже сложив руки на груди, растягиваю на губах лучезарную улыбку. Однако мой взгляд наверняка становится недобрым.

– Ну и кто я такой? – подражаю его надменному тону. 

– Кирилл рассказал мне о своём когда-то «погибшем» друге, – растягивая слова, говорит Куприн. – И что ты бегаешь по городу в поисках своей «погибшей» подружки. Но мне непонятно, зачем припёрся ко мне. 

Сказать ему, что меня беспокоит его жена, я, безусловно, могу. Вот только не хочу, чтобы она меня беспокоила. 

– Мы с Кириллом давно не виделись, – продолжаю исполнять свою роль. – Он просто не знает о моём роде деятельности.

– Инвестиции? – Куприн вскидывает одну бровь. – Что ж, ладно, будем считать, что я тебе верю. Но у меня уже есть инвесторы, так что, я не нуждаюсь. 

Он кивает охране, и один сразу возникает за моей спиной. Блядь, как-то унизительно, что меня вот так просто выставят вон!

– Ты прекрасно осведомлён о моей жизни, – протянув руку, поправляю Куприну галстук, отчего он вздрагивает. – Но не думаю, что об этом тебе разболтал Кирилл. Чтоб ты знал, Соболев никогда не был треплом. 

Резко дёргаю за галстук, и хирург почти падает на меня. Охранник за спиной пытается меня оттащить, но я буквально врастаю ногами в пол. 

– А теперь ты возбудил во мне любопытство, долбаный ты мудак, – шиплю в лицо Куприну и практически душу его  галстуком. – И я выясню, откуда ты знаешь обо мне и моей девушке!

Резко отпустив ткань, выпутываюсь из захвата охранника и выхожу из зала. 

Блядь! Я чертовски зол. Хочется вернуться и придушить этого хирурга прямо на глазах его молоденькой куклы-жены. Раз она связалась с таким мудаком, значит, и правда, мозгов нет. Кукла. Просто кукла!

Вылетаю из ресторана и тут же в кого-то врезаюсь. Почти сбиваю этого кого-то с ног, но в последний момент не даю упасть, обхватив за талию. На меня смотрят большие зелёные глаза. В них застыл ужас. Пухлые губы начинают дрожать. 

Похоже, она боится меня, потому что видела нашу стычку со своим мужем. 

Резко отпускаю жену Куприна и бросаю с ехидством:

– Да ладно, не реви. Женщин, детей и ущербных я не трогаю. Ты, кстати, третий вариант. Потому что нельзя называть женщиной такую куклу, как ты. 

Я зря сюда пришёл. Или не зря... Потому что теперь у меня есть ещё один весомый повод остаться. 

Этот Куприн кажется задницей с огромным количеством скелетов в шкафу. Ну или Соболев действительно сука и болтает обо мне налево и направо. Но он не стал бы говорить о том, что было четыре года назад. Поэтому Куприн однозначно подозрительная задница. И я останусь, чтобы раскусить его.