Напрягла мышцы на здоровой, но окровавленной руке, и заработала ногами, пытаясь найти достаточную опору. Перебирала так несколько секунд, вдруг поняв, что от напряжения мои пальцы вновь закровили и стали соскальзывать с камня, за который я держалась. Единственная опора, которая отделяла меня от поражения в этой маленькой войне с самой собой.

– Нет… – процедила я в ужасе, что это все. Все напрасно! – Нет! – закричала, и откуда-то взялись силы. Безвольная рука зашевелилась, и мне удалось инерцией забросить ее на крышу, а там, слабыми пальцами вцепиться в мокрый от крови камень. С новым криком не только воли, но и боли, я все же подтянулась на руках и забросила ногу на каменный край, найдя нормальную опору. Слегка ослабив хватку на руках, я встала на колено и втолкнула себя подальше от края.

Приходя в себя от шока и переживая ноющую боль в плече и ребрах, от которой болели, кажется, даже волосы на голове, я с облегчением улыбнулась, а затем и несмело засмеялась, прерываясь на кашель и стоны боли.

Пока не задохнулась в испуге, услышав:

– Я уж было думал, ты все же рискнешь научиться летать. Но, видимо, ты не готова… – стоя ко мне спиной и рассматривая закатное солнце, негромко произнес Доминик. Его слова были едва различимы из-за ветра, но мне все равно казалось, что он кричит, потому что я не пропустила ни одного слова. Ни звука. Ни интонации. И сейчас я знала, что он улыбается. – Мы снова на крыше. Но только с тобой бывает тихо. Если бы ты не хрипела, стало бы вообще замечательно.

Мужчина обернулся и лукаво улыбнулся, растянув губы еще шире.

– Ты схитрила. Я хотел, чтобы ты открыла замок.

– Я импровизировала, – огрызнулась, с тревогой смотря на мужчину, который стоял в опасной близости от кувшина с вожделенной водой. – Разве смысл был не выбраться из клетки?

– Похвальный навык, но я настаиваю, чтобы замок ты открыла, – хмыкнул Доминик. Казалось, он даже не пошевелился, но, скрипя покореженным металлом, сбоку в воздухе зависла испорченная и разбитая клетка, которую Доминик поднял со дна пропасти. Едва не оглушив меня скрежетом и повинуясь чужой воле, из кучи металлолома вырвался тот самый замок и упал перед моими ногами, пока уже ненужная клетка вновь падала вниз. – А смысла я не помню… Возможно он был в замке, возможно в том, чтобы ты выбралась… Не хочу ошибиться, потому закрепим сразу все.

Даже с первого взгляда было понятно, что механизм безнадежно испорчен и сломан.

– Он искажен. Механизм не поддастся, – заметила я, решив, что Коллекционер мог просто не принять данный факт во внимание. Тот пожал плечами, а затем замок стал расправляться, а после и вовсе каким-то образом оказался врезан в металлическую дверь, ведущую в крепость.

– Приступай, – слегка рассеяно потребовал мужчина и сделал несколько шагов по краю обрыва.

– Нет! – слабо выдохнула я, видя, как он задевает кувшин, который падает на бок и катится по склону, разливая воду на пыльный камень. В следующее мгновение кувшин рухнул за край крыши, упав в пропасть.

– Какой я неловкий… – издевательски вздохнул Доминик в нарочитом сожалении, а затем просто повалился на спину, чтобы броситься головой вниз вслед за кувшином.

Судорожно вздохнув, я подползла к обрыву, боясь поверить, что его безумия хватило на такой отчаянный шаг. В груди боролись страх, неверие, слабая надежда… но что меня больше всего огорчило: облегчения я не ощутила. Когда я выглянула за край, меня встретила лишь дымка у изножья скалы, в которой невозможно было ничего разглядеть.

Ни радоваться, ни огорчаться сил не было.