Знакомый больничный дворик. Тот же контейнер для мусора, что стоял здесь девять лет назад. Те же лавочки. Раньше желтые, теперь зеленые — цвета елей. Тот же узор тротуарной плитки — ромб.

Не думал, что придется снова «любоваться» этой красотой. Отвык от больничного запаха. Но у судьбы дурацкое чувство юмора.

— Вашей машиной тоже занимаются, — продолжает Кирилл. — Восстановлению она не подлежит. Как мы и предполагали.

— Скажи парням, чтобы отвезли этот металлолом на склад. Страховой все равно пока показывать нельзя.

— Да, как только криминалисты зафиксируют все повреждения, сразу займемся.

— Ясно. Как водитель?

— Говорит, что это самый красивый трюк в его каскадерской практике. Намекает на премию.

— Заслужил.

Душно. Я расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки. Белой, без складок и кровавых разводов, которые показали по всем новостным каналам. — Что слышно от нашего друга из клиники?

— Донор больше не донор, — усмехается Злотников.

— Приказали уничтожить все материалы?

Это так предсказуемо, что челюсть сводит от зевоты. Вначале положительный тест на беременность, потом покушение. Теперь зачистка следов.

Все за один день. В спешке.

— В точку. Вместе с документами о подсадке.

— И как? Уничтожили?

— Этот ваш Савойский... перестраховщик хренов. Просил, чтобы мы все описали, зафиксировали. Лишь потом он уничтожит.

— Передай, чтобы не суетился. Пусть делает, что приказано, и не привлекает внимания. — Меньше всего сейчас хочется заниматься заведующим отделением ЭКО.

После того как мои люди нарыли на него компромат, Савойский превратился в настоящую занозу в заднице. Со страха стал сливать все. От того, с кем спит Кравцов, до последних сплетен.

Настя подобрала себе самого хренового сообщника из всех возможных. Замазанного в откатах и взятках настолько, что превратить его из подельника в информатора оказалось проще, чем можно было рассчитывать.

Пожалуй, я не прогадал, когда согласился купить клинику. И ради болтливого Савойского, и ради...

Мысль об этом втором «ради» заставляет закрыть глаза и медленно выдохнуть. Пожалуй, у судьбы не просто плохое чувство юмора — она гребаный шулер. С козырями в рукавах и заготовкой из шестерок на погоны.

Я знал, что на меня ведется охота, сам незаметно расставлял силки. Но и не подозревал, что кроме моей охоты совсем рядом происходит кое-что более важное. Такое, в сравнении с чем сама охота — детская возня в полупустой песочнице.

— Касательно Борухова приказы будут? — прерывает мои размышления Кирилл.

Он переступает с ноги на ногу и взглядом указывает на одну из двух папок, что лежат на тумбочке. Обычную пластиковую. С наклейкой «Донор» в правом верхнем углу и длинным номером.

— Нет. По нему задача прежняя. Мне нужно, чтобы вы нашли все ниточки, связывающие любовника жены с настоящими заказчиками. Прошлогодняя попытка обанкротить компанию стоила мне слишком больших денег. Если это те же рейдеры и сейчас вместо запугивания партнеров они решили использовать Настю, я хочу знать детали их плана и имена. Организаторов, рядовых исполнителей и молчаливых свидетелей. Всех!

— Понял. Наблюдаем дальше. Как и за вашей... женой. — На последнем слове Кирилл запинается и отводит взгляд.

— Она нормально перенесла известие о моей коме?

Возможно, не стоит волноваться о Насте. Только иначе я не могу.

За два года под одной крышей она стала больше чем удобной любовницей. В какие-то моменты я всерьез верил, что из нас получилась бы настоящая семья. Без чувств, но на полном доверии. Не такая, какие показывают в наивных фильмах для детей. Но и не такая, в какой вырос я сам, — с вечными скандалами, ревностью и холодным равнодушием.