— Есть. Только у нас свободный брак. Так что мимо. — Губы Марка изгибаются в кривой ухмылке.

— Тогда зачем вам ребенок? Он не помешает свободе?

— Ты даже не представляешь, сколько всего можно и нужно, когда люди не придумывают друг для друга искусственных запретов.

— Например, трахать все, что движется, направо и налево? — Нужно смолчать, но меня прорывает.

— Какое целомудрие! Интересно слышать такое от женщины, которая вовсю трахалась с Кравцовым, пока его жена нянчилась с детьми и готовила ужины. — Марк обхватывает ладонью мою шею и тихонько сжимает. — Все не могу понять, это двойные стандарты? Или такая стратегия?

— Стратегия?.. О чем вы? — теряюсь.

Даже обидное упоминание Кравцова не способно заставить извилины шевелиться быстрее.

— Тебя тянет ко мне! — Шаталов склонятся совсем близко. Проводит носом по щеке. — Я это чувствую. — Без особой нежности прикусывает мочку уха.

Самое время закричать «На помощь!» и расцарапать мерзавцу холеный фейс. Заслужил! Наговорился!

Но как только я открываю рот, в него проталкивается горячий язык. И мозг отключается окончательно.

11. Глава 11. Пламя

Глава 11. Пламя

Ярость — самая острая приправа для страсти.

За девять лет у меня было четверо мужчин.

После Марка долгое время никого к себе не подпускала. Не позволяла даже целовать. Только в конце пятого курса решила попробовать... всего на одну ночь побыть не матерью маленького мальчика, не одиночкой, которая с головой завалена конспектами и подгузниками, а женщиной.

Это был неудачный опыт. Уставшая, невыспавшаяся, я чувствовала лишь, как в меня что-то заталкивают. Насухую, несмотря на прелюдию. Скользят слюнявыми губами по груди. И трясут, словно пытаются выбить душу.

Второй раз не сильно отличался от первого. Хотя к нему я подошла основательнее. Выспалась, купила красивое белье, потратила целый час на парикмахера. Но итог почему-то был тот же.

Странная штука под названием «оргазм» обходила стороной, не замечая красивого белья и стараний партнера.

Вместо того чтобы закричать «О да!», хотелось плакать. А вместо того чтобы остаться на ночь, как и планировала, больше всего на свете хотелось домой. К Глебу. В мою кровать. Туда, где нет экспериментов и насилия.

Из-за двух неудачных попыток на третью я решилась спустя два года. Казалось, в голове ничего не осталось от Шаталова, а тело забыло его ласки. Я была уверена, что обнулилась за долгое одиночество и ничего больше не сможет помешать.

Эту близость я не планировала и не готовилась к ней. Просто позволила себя взять. В красивом отеле. На шелковых простынях. Под шум дождя и хриплое «Ты прекрасна».

Наверное, такой секс можно было описывать в книгах или показывать в романтических фильмах. Мы оба не спешили. Никто ничего не пытался доказать, не давил и не поддавался.

Именно в тот раз я впервые за несколько лет почувствовала себя живой. Не самой счастливой, не самой удовлетворенной, но уже не калекой, способной лишь на слезы в подушку после близости с мужчиной.

На радостях такая связь продолжалась почти три месяца. Чужие квартиры и дорогие отели стали частью моего быта. На дне сумочки наконец поселились презервативы. Однако с первой же болезнью Глеба все закончилось.

Временный любовник не перестал хотеть меня так же сильно. Он не устал ждать, не упрекнул ни единым словом. Что-то перегорело во мне самой. Красивая сказка подернулась дымкой и растаяла. Вместо нее на первое место вернулись семья и работа. А спустя полгода появился глухой на женское «нет» и якобы свободный Кравцов.

С ним все получилось само собой. Он не смотрел на меня как на богиню. Я не видела в нем никакого Ромео. Мы просто трахались. Прямо на рабочем месте. Пару раз — в промежутке между приемами. Один раз — в конце рабочего дня.