— Вы обещали мне обед. — Желудок болезненно сжимается.

Есть не хочется совсем. Пить тоже.

— Я не отказываюсь от своего обещания. — Шаталов кивком указывает на диван. — Только еду нужно заработать.

Мерзавец даже не улыбается. Смотрит серьезно то на меня, то на диван. Будто пытается понять, как же нас лучше совместить.

— Не хочу вас расстраивать, но я достаточно зарабатываю. Могу сама оплатить свой счет.

— Отлично. Тогда, раз вы так хорошо зарабатываете... — Каменный торс прижимает меня к столу, заставляя вильнуть на диван. — Скажите, какого хрена вам понадобились мои данные из другой клиники?!

Упершись руками в спинку, Шаталов нависает надо мной. И кажется, с минуты на минуту начнет убивать.

Пугающее впечатление. Вместе с выдвинутым вперед квадратным подбородком... гладким, к которому так и хочется прикоснуться, вместе с потемневшими от ярости глазами... красивыми, похожими на редкий, светящийся изнутри камень, все это выглядит как мой личный апокалипсис.

Впору расстегивать платье и сдаваться, но мысль о другом подбородке и безумно похожих глазах быстро приводит в чувства.

— Я профессионал, а не бестолковый исполнитель. Мне нужна была информация. Вы в ней отказали.

— И поэтому вы позвонили своей подружке?!

Марк достает из кармана телефон и показывает мне видео. На нем Марина. Судя по звуку, это наш с ней вчерашний разговор.

— Хорошо, что служба безопасности обратила внимание на эту запись.

— Я позвонила не подружке, а коллеге! — Внимательно всматриваюсь в экран.

В тот момент, когда Марина открывает файл с фотографией, ее телефон отвернут от камер. Глеба не видно.

Я уже догадалась, что Марк не знает о сыне, но все равно — с души словно камень спадает.

— И никому из вас даже в голову не пришло, что это не останется незамеченным?!

— А вам не пришло в голову, что я имею право знать правду?! В конце концов, я ваш врач!

Смотрю, как быстро пульсирует жилка на виске Марка, как раздуваются крылья носа. Нужно бояться, но почему-то не страшно. Вместо ужаса с головой затапливают совершенно другие эмоции. Неправильные и забытые.

— Вы не мой врач, а врач моей жены!

— Я решаю проблемы семей! Вторичное бесплодие — это не окончательный приговор. Если у вас когда-то уже были дети... — Откашливаюсь. — Есть разные варианты терапии.

— У меня не было детей. — Марк резко отворачивает лицо, как от оплеухи. — У первой жены случился выкидыш. Много лет назад, — говорит в сторону. — Спустя еще несколько лет произошла авария. О ней вы уже наверняка успели прочесть в моей медицинской карте.

— Да. Девять лет назад.

Я не дышу. Новость о беременности первой жены выбивает из легких весь воздух, а упоминание аварии глушит последний страх.

— Что с вами случилось?

Кажется, сердце тоже взяло паузу. В голове тишина. Лишь тянущая боль за грудиной подтверждает, что я в сознании.

— Какое вам до этого дело?

Шаталов склоняется еще ниже. Обдает меня своим горячим дыханием и прошивает таким взглядом, что каждый нерв начинает звенеть от напряжения.

— Я... — С трудом сдерживаюсь, чтобы не облизать губы. — Врач.

— Соври лучше. — Марк снова переходит на «ты».

Его взгляд стекает по моему лицу на губы. Шаталов будто каким-то звериным чутьем улавливает, чего я хочу и что себе запрещаю. Как в прошлом.

— Мне... — Вжимаюсь позвонками в спинку дивана. — Нужен был... диагноз.

— Еще. Одна. Попытка, — произносит Марк с остановками. И стискивает зубы так сильно, словно собирается раскрошить их в муку.

— У меня нет других причин. А у вас, напоминаю, есть жена.

Возможно, сейчас не время напоминать об Анастасии Шаталовой, но кажется, наш спор в любую секунду может перерасти во что-то другое.