И волоку из комнаты.
- Норм ему! Ленивый засранец!
Он дерётся и вырывается.
Вытаскиваю в коридор.
- Что ты делаешь?!
Худой, жалкий, в трусах... Дурак!
- Для начала, сам доползи до кресла своего и сядь в него. Или ты думаешь, до конца жизни буду тебя таскать??
- Ненавижу тебя!
- Хочешь к своей матери в деревню от уличного туалета до крылечке кататься??
- Нет!! - сквозь зубы.
- Ну, а раз нет: мой дом - мои правила! И ты пашешь!
Бросаю взгляд на часы. Опаздываю, черт возьми. Хасанов меня уничтожит.
- Еда на плите. Будешь лениться, буду отключать интернет. И да - Я установила камеры,- вру я. - Так что я все вижу. Понял?
Закрываю дверь, спускаюсь на лифте.
Господи, как он там? Сможет?...
Ну просто я не знаю, как ещё его запустить на реабилитацию. Буду, значит, злить, если жалость не работает.
На ресепшене и в коридорах - пусто.
- А где все? - испуганно выдыхаю я, спрашивая у санитарки.
- На летучке у Хасана.
Забегаю в его кабинет. Там врачами заняты все стулья у короткого конференц-стола. За ним сидят одни мужчины. У стены кожаный диванчик - Ирина, наша старшая сестра и ещё какая-то женщина-врач. И несколько человек помоложе стоит у стены. Обнадёживает, что ещё никого не поставили в угол. Оба пусты. Но может, я буду первой?
- Доброе утро! - замираю я.
Хасанов в полной тишине бросает взгляд на настенные часы. Секундная стрелка эпично щелкает последнюю секунду. Семь тридцать. Ровно!
Успела! Ура! Меня не поставят публично в угол.
- Доброго утра, коллеги, - начинает он. - Во-первых у нас пополнение. Таисия Валерьевна Зотова - моя левая, только что трансплантированная рука. Координация нулевая. Относиться соответственно.
Почему - левая?
- Во-вторых, мы меняем базовый противосудорожный препарат с индийского на польский. Он не вызывает тошноты... В связи с этим...
Пока он вещает, разглядываю лица коллег. Все кроме меня уже в форме. Нужно приезжать пораньше.
Летучка заканчивается быстро.
- Горыныч, - тормозит бородатого брутала Хасанов. - Ну что - рискнем?
- Ой, Хасан... - качает тот головой.
- Все равно же умрет, не сегодня, так завтра.Там уже отек мозга. А так - есть крошечная вероятность, что вытащим. А не вытащим - опыт. В общем, готовь его. Ирине скажи, чтобы разрешение у родственников на операцию взяла.
"Горыныч" покидает кабинет, мы остаемся вдвоем.
- Будут какие-то распоряжения? - с улыбкой развожу руками.
- Естественно. Ты здесь не для красоты. Пиши...
Открываю поспешно ежедневник.
- Врать... Шантажировать... Уговаривать... Подкупать... Льстить...
Прекращаю записывать, поднимая на него обескураженный взгляд. Но он продолжает глядя мне в глаза.
- Если нужно - даже прислать свои интимные фото взамен... Но достать мне видеозапись вот этой операции.
Протягивает распечатку.
- У нас такие пока не делают. А у них - да. Клиника Гелиос Лейпциг. Врач - Роберт Бек. Две операции и обе успешно. Запись существует, я точно знаю. И она есть в клинике. Они выкладывали фрагмент на сайт, потом скрыли.
- Как я это по вашему должна сделать?.. Я даже немецким не владею.
- Я не компетентен объяснять санитарке, как именно ей вымыть пол. Я могу с нее только спросить за результат. Ход моих мыслей ясен?
- Ясен...
- Дерзай, Зотова, - кивает на свой ноутбук.
"Зотова" - в его исполнении - каждый раз как пощечина.
- Меня можно по имени называть. Тая.
- Тая... - словно пробуя на вкус, зависает взглядом в пространстве.
- Нет. Мне не нравится.
- Почему?.. - растерянно смущаюсь я
- "Тая" - это определенная степень попустительства. А ты должна помнить, что я с тебя три шкуры сдеру. Кстати! А что тебе от меня надо?