В «Карамельку» ходить стал реже и реже, потом и вовсе перестал. «Пьяную вишню» родителям теперь зять покупает, а я налегке или с тем, что мать закажет в городе.

– Прости, Ром…

– Мгм.

Чувствую себя неуютно в собственной квартире. Чужим. И вокруг все чужое: эти кружки, что Динка купила на первой неделе как сошлись, занавески в цветочек, полотенца, чайник. Куда ни глянь – все не мое.

Оставаться здесь не хочется.

– Я у родаков пока поживу. Как съедешь, сообщи.

Поднимаюсь из–за стола, иду в спальню. Несколько секунд стою посреди комнаты. Забыл, что хотел сделать. Ах да, надо ж вещи собрать.

Достаю с антресолей чемодан и начинаю складывать все подряд – рубашки, брюки, что висят в левом углу. В правом – вещи жены, теперь можно сказать бывшей. Туда же кидаю носки, трусы, майки. На первое время хватит.

Чувствую спиной Динкино присутствие.

– Когда планируешь съехать? – спрашиваю, не оборачиваясь.

– Через неделю у квартирантов закончится срок аренды… Продлевать не буду.

А почему не к Нему? Хотя мне все равно.

– Хорошо, – киваю, не глядя.

У Дины двушка в старой части города, досталась ей от бабушки. У меня трешка почти в центре. Когда съезжались, вопросов, где жить, не возникло.

Засовываю галстуки в чемодан, хотя на кой они мне – убей, не пойму. Купил один, чтобы был, второй Дина подарила. Ни первый, ни второй ни разу не надел.

Застегиваю чемодан, пихаю в боковой карман зарядку от телефона.

– Вроде все, – говорю скорее себе, осматривая комнату.

– Ром, – Дина подходит ближе, заглядывает в глаза. – Ты не сердишься на меня?

– Все нормально, кудряшка, – улыбаюсь ей уголком губ. – Не вышло у нас, бывает. Давно пора было разойтись. Не скучай.

Трунькаю ее по носу, беру чемодан, иду на выход.

Только когда закрываю за собой дверь, чувствую облегчение.

И почти сразу напрягаюсь, представляя реакцию родителей.

3. Глава 2. Роман. Невыносимая… мама

Глава 2. Роман. Невыносимая… мама

Принять расставание с нелюбимой женщиной легко. Уйти – еще легче. Самое сложное – объяснить это родителям, которые готовятся к свадьбе единственного сына и при каждом моем приезде заглядывают в глаза с единственным вопросом «Когда?».

Понимаю Киру, которая, будучи не замужем, навещала предков раз–два в год. Я – каждые выходные. Где что помочь, да и просто от города и работы отвлечься, в баньке с березовым веничком попариться, да с отцовским животворящим эликсиром из натурпродуктов… Релакс.

Приезжаю к своим за час до полуночи. Мои, естественно, переполошились, вопросами засыпали, не отбиться. Даже поздний ужин в глотку не лезет. Ну его.

– Мам, бать, устал я. Давайте все расспросы завтра, ладно? С ног валюсь.

Сваливаю к себе в комнату. Раздеваюсь, вырубаюсь. Завтра, все завтра.

Неделю в отчем доме перекантуюсь как–нибудь. Главное выжить среди расспросов, промывки мозгов, завуалированной жалости и огромного желания матери помочь младшему устроить семейную жизнь. Как Киру замуж выдали – меня взялись обрабатывать, и тут я явился в отчий дом опять холостой. Засада.

За завтраком напряженная тишина. Мать ждет моей исповеди, отца нет – на рыбалку на рассвете уехал. Пишу смс Глебу, чтобы позвонил минуты через три–четыре.

– Рома, что случилось? – проникновенным голосом спрашивает родительница, дождавшись, когда я прожую последний бутерброд. – Мы с отцом всю ночь не спали… Вы с Диночкой поругались?

– Мы с Диной расстались. "Я свободе-ен, словно птица в небесах", – напеваю играючи. Отпиваю чай из кружки.

– В смысле расстались? – шокировано. – А свадьба?

– Мы не собирались жениться.

– Это вы не собирались, а мы готовились!