Несмотря на внутренний страх, опасности конкретно от Романа не чувствую. С силой впиваюсь ногтями в ладони и…

– У меня хотят отобрать сына, – губы предательски дрожат. На глаза набегают слезы.

– Кто? Почему? – Роман хмурит брови.

– Бабушка Саши, мать его биологического отца. Она пыталась выставить меня сумасшедшей, чтобы меня лишили прав на сына. Хочет оформить на него опекунство и воспитывать сама.

– А Сашин отец?

– Он умер.

И мне совсем не больно это говорить, хотя бы потому, что все чувства к Сашиному отцу сгорели очень и очень давно.

Роман тактично молчит.

– После гибели Игоря мы с Сашиной бабушкой жили некоторое время вместе. В какой–то момент я стала плохо себя чувствовать, и с каждым днем мне становилось все хуже и хуже. Однажды случайно увидела, как она подсыпает что–то мне в еду. Нашла таблетки… У меня подруга в больнице работает, сказала, это транквилизаторы… Тогда–то свекровь и выложила свой план, думая, что под действием таблеток я ничего не вспомню потом… Сумасшедшая женщина она, а не я!

Меня взрывает, стоит только вспомнить ту женщину, что уговорила меня жить с ней, пока ребенок маленький, а сама так подло поступила с нами. С родным внуком.

Роман делает вид, что верит, но остановиться я уже не могу. Мне нужно с кем–то разделить свою ношу.

– Мы с Сашей сбежали. Подруга помогла снять квартиру. Свекровь не успокоилась, наняла каких–то типов, которые следили за нами. Однажды они попытались украсть у меня сына. Прямо на детской площадке. Мы опять спрятались. Пришлось менять внешность и документы… Сейчас даже Кристина не знает, где мы. На какой–то станции вышли, потом на попутках добирались до ближайшего населенного пункта. Так попали сюда. Председателю сказала, что хочу жить и работать на земле, он выделил жилье...

Роман прикрывает глаза и трет переносицу. Я отчетливо понимаю, что от того, что он сейчас скажет, как отреагирует на мою исповедь, будет зависеть моя судьба и судьба моего сына. Страх накатывает волнами в ожидании реакции абсолютно незнакомого мне человека.

– Почему в полицию не обратилась, Даша?

Из уст Романа мое родное имя звучит ласково и красиво. Я соскучилась по нему и думала уже никогда не услышу.

– Я хотела, но у свекрови все схвачено. Она мне заключение психиатрической комиссии показывала, где написано, что я невменяема и недееспособна. Когда есть деньги, можно что угодно и кого угодно купить… Вы мне не верите?

11. Глава 10. Роман. Интуиция

Глава 10. Роман. Интуиция

– Вы мне не верите? – Даша с отчаянием вглядывается в мое лицо.

Объективно – нет. Уехать в Тьмутаракань с маленьким ребенком, жить под чужим именем, поддельным документам, прятаться, подвергая собственного сына опасности. И это вместо того, чтобы искать решение на месте, среди друзей, в полиции, прокуратуре… На это может решиться действительно сумасшедшая женщина.

Субъективно – верю. Просто потому, что… верю. Интуитивно.

– Верю… – Даша заметно расслабляется. – Но так жить нельзя, – обвожу кухоньку руками. Ведь очевидно же – не приспособлена к жизни в частном доме. Ручки у нее белые, нежные, перчатками не пользуется. – Скоро зима. У тебя уже Сашка заболел, а дальше что?

– Предлагаете отдать ей моего сына? – вспыхивает.

– Что? Нет конечно! Надо искать варианты как вернуть вас в нормальные условия. Дай мне время, я что–нибудь придумаю. Только не сбегай отсюда, ладно?

– Зачем вам это? Почему вы хотите помочь?

Если бы я знал!

– У нас с другом собственное производство. Мы оказываем посильную помощь детскому дому. Знаешь, сколько я детей видел, у которых матери есть, бабушки с дедушками, а они попросту от малыша своего отказались? Мешал, болел, прокормить не можем, одеть, обуть. Кучу других причин выдумывают, иногда абсурдных… А ты вот побегом спасаешься, рискуя всем, лишь бы с сыном не расставаться... Считай, я Сашке помогаю. Славный он у тебя.