Сегодняшняя церемония устроена специально для моих близких. Небольшой свадебный спектакль для стаи и настоящее событие для мамы и папы. В глазах стаи я пара Эрила — та женщина, с которой он проведет века. Единственная женщина. Оборотням не нужна третья сторона в виде ЗАГСА, не нужен штамп на страницу паспорта, достаточно простого слова. 

До встречи с Эрилом, я не знала о существовании оборотней в реальной жизни. Ведь присутствие среди людей они держат в строжайшем секрете. Ревностно охраняют свою тайну. И я никогда не смогу рассказать о природе супруга и наших будущих детей родителям, друзьям, знакомым. Это строго запрещено. 

— Не плачь, — супруг стирает с моих щек слезы.

— Это слезы радости, — говорю я тихо-тихо, и сама приближаюсь к мужскому лицу. 

Вытягиваюсь словно струнка, закрыв глаза ожидаю прикосновения к губам. А Эрил решил удивить или подзадорить собравшихся, не просто дарит мне легкий поцелуй, а впивается в губы, сминает их. Ласкает так, как не позволял себе этого делать на людях. 

Гости взрываются в аплодисментах и радостных криках.

— Один, два, три, четыре… — кто-то начал счет. 

Сквозь грохот свесившего сердца я слышу: “Тридцать шесть!”, и наконец крепкие руки выпускают меня из плена. 

Губы саднят, перед глазами плывет, а душу заполняет волнение и трепет:

— С ума сошел? Господи, стыдно-то как, — упираюсь лбом в мужскую грудь. — Как мне в глаза папе смотреть? Ты не подумал?

— Дядя Вася счастлив. Это он начал счет и свистел громче всех.

— Кошмар какой, — мне хочется провалиться сквозь землю. 

Я набираюсь смелости, поднимаю голову и разворачиваюсь к гостям. 

Боже, за что мне такое испытание? 

Несколько десятков взглядов сосредоточены на нас, а мне кажется, что все смотрят именно на мои припухшие губы оставшиеся без грамма помады. 

— Мамуль, — я машу рукой. 

Мама отвечает мне взмахом ладони, принимая из папиных рук очередной бумажный платок и совсем не празднично и шумно высмаркивается. 

— Ты красавица, — выкрикивает она, вновь срываясь на рыдания. 

Папа встряхивает ее за плечи, просит собраться и не позорить его при новых родственниках, а мне смешно и радостно. 

Вера — мамина родная сестра прыгает от восторга, округлив глаза и вскинув большие пальцы вверх. Вот она точно не будет ждать разрешения или удобного случая, чтобы поздравить, несется вперед, убирая украшенные живыми цветами стулья со своего пути.

— Поздравляю, Лерик, — Эрил предусмотрительно отходит на пару шагов, позволяя мне быть стиснутой в родственных объятиях. — Племяш, если бы ты меня предупредила, что в одном месте будет сразу столько тестостерона, — зашептала, с силой обняв, — я бы не стала надевать этот монашеский наряд. Что ж ты о моем будущем не беспокоишься? 

— Т-с-с, — я одергиваю Веру, не переставая смеяться.

“Извини” — произношу одними губами, глядя на любимого, он понимающе улыбается, прекрасно зная, какое впечатление оборотни производят на женщин. Высокие, с крепкими руками и красивой широкой спиной, сильные — мужчины с большой буквы "М".

— Встретимся за столом, — Вера расцеловывает меня в обе щеки. — Но такой подставы я не забуду, — шепчет нарочито зло, пропуская ко мне маму. 

А я продолжаю счастливо улыбаться, хохоча и кивая, готовая услышать от Веры любую глупость. 

— Не плачь, мамуль, — раскрываю объятия.

— Ну как же не плакать? — всхлипывает мама. Она бережно поправляет фату, расстилает ее по моим плечам. — Наша единственная дочь вышла замуж. Когда еще плакать? Наша красавица.

— Мам, ну хватит, — я часто-часто моргаю, сдерживая слезы. — Мы так обе испортим макияж.