– Хватит! Хватит, черт вас раздери! Сейчас кто-то полицию вызовет!

Толкнула мужа в грудь и стала между ними. Повернулась к Славику и прошипела.

– Уходи, Славик. Потом поговорим.

– Не поговорите, – сказал Кирилл и дернул меня к себе…, – а ты, давай, вали отсюда. С-ла-ви-к! Еще раз возле нее увижу, все ребра переломаю.

– Это мы еще посмотрим, кто кому переломает. А ты дура, Женя! Посмотрим, как быстро он снова себе новую шлюху найдет.

– Изыди! – прорычал Кирилл, – или я за себя не отвечаю!

А сам мне в глаза смотрит, и я не понимаю, как на автомате платок из кармана достала и кровь на его щеке промакиваю. От взгляда на раскрывшуюся рану все внутри переворачивается, словно это у меня рана раскрылась. Мне, наверное, нужно было броситься к Славику, хотя бы посмотреть, как сильно досталось и ему… но… но мне было не до него. Я в тот момент вообще забыла о его существовании. Даже больше – я готова была сама ему глаза выцарапать за то, что тронул Кирилла. Это, видно, тоже заложено где-то в подкорке мозга… Как говорят, что в паре волков, при нападении чужака опасен далеко не самец.

– Зачем ты сюда приехал? Как вообще добрался и нашел?

– Приехал, потому что увидеть тебя хотел, а добрался на метро, как все люди. Дочка рассказала, как доехать.

«Увидеть хотел… хотел… хотел». Сквозь поры кожи живительной влагой, наркотическим дурманом по нервам. Господи! Как давно ты этого не говорил. И я не знаю, хочу ли я это слышать. И эхом собственные мысли «хочу… хочу… хочу».

– Евгения Павловнааааа, я аптечку принеслааа. Добрый вечер, Кирилл Сергеевич.

– Добрый, – ответил муж, но даже не взглянул на нее, он продолжал смотреть мне в глаза, и я от этого взгляда не знала, куда мне деться. Я нервничала, и у меня дрожала рука с платком у его виска.

Медленно выдохнув обернулась к Анжеле, которая с диким трудом скрывала свое больное любопытство и протягивала мне аптечку.

– Спасибо, но у меня в машине есть.

– А здесь не стандартная. Я сама ее наполнила, – говорит мне, а сама Кирилла рассматривает, чуть приподняв тонкие бровки и распахнув в удивлении карие глаза, – докупила все медикаменты, бинты, лейкоп…

– Давайте. Спасибо. Вы можете идти. И всем там передайте, пусть к работе приступают. Спектакль окончен.

Отобрала у нее аптечку и увидела, что Кирилл улыбается.

– Стерва, да?

– Кто? Анжела?

– Нет. Ты.

– Не знаю. Тебе видней. Идем в машину. Мы им тут цирк устроили.

Когда пикнула сигнализацией, Кирилл распахнул передо мной дверцу со стороны пассажира.

– За руль я сяду. Или не доверяешь?

Я бы и не смогла сейчас, у меня руки тряслись, и колени подкашивались после драки этой. Когда сели в машину, я наконец-то выдохнула. Открыла аптечку, дрожащими руками вату достала и смочила перекисью, ко лбу его потянулась, но он отстранился.

– Испугалась, Снежинка? За него или за меня?

– Не Снежинка, а Женя. Ты права не имеешь…

– Имею все права!

И вдруг резко схватил меня за затылок и губами к губам моим прижался, я всхлипнула от неожиданности, аптечка с колен на пол съехала, но я даже внимания не обратила. Я замерла от первого прикосновения его рта, медленного, тягучего, но он не дал опомниться и набросился на мои губы с такой силой, что я невольно обхватила его за плечи. От дыхания, ворвавшегося в мое горло, по телу прошла волна восторга. Дикого, бешеного восторга, от которого дух захватило, и я застонала ему в губы, чувствуя, как проталкивается языком глубже, удерживая за затылок, заставляя задыхаться от этого натиска. Я забыла, что такие поцелуи существуют. Меня так не целовали много лет, и сейчас для меня это было похлеще секса, все тело пронизало током, и до боли заныл низ живота, а сердце колотилось в ребра с такой силой, что, казалось, оно разорвется от наслаждения. Кирилл притянул меня к себе, обхватывая второй рукой мое лицо, не давая увернуться, жадно втягивая то верхнюю губу, то нижнюю, то толкаясь языком, сплетая с моим. У меня перед глазами пошли круги, и все тело начало подрагивать от бешеного неожиданного и такого забытого возбуждения. Кирилл вдруг сам отстранился от моих губ, глядя мне в глаза.