- Всë нормально, Ваха, - контролирую голос. - Поздно уже. Поеду я... Регина, деньги переведу. Пусть отправляет твою Ксюшу. Поезжай домой тоже.

Не торопясь, словно в коматозе, собираюсь домой. Всё время что-то забываю. Внутри неспокойно. Колбасит. Обычно так накрывает только когда уже ложусь спать. И засыпаю я либо на снотворном, либо на вискаре, либо уже умотанный в хлам усталостью. Болит у меня…

Вахтанг висит на телефоне, не отводя взгляда от наручных часов.

- Добрый вечер. Можно как-то с Алисой пообщаться? Почему? Только в эфире? Хм...

Вот, настырный!

- Чего так сложно-то?! - закатывает раздраженно глаза.

- Успокойся, Ваха. Голос - это всего лишь голос. Не рисуй ему образ.

- У каждого свои эротические слабости, брат, - улыбается он. - Я люблю "шахеризад". Образ... Образ давно уже случился. Темноволосая, фигуристая, капельку восточной крови, тёмные глаза, ресницы густые... И губы... Ооо... - сладострастно шипит. - Спать не могу!

Его ноздри возбужденно вздрагивают.

Ерунда. Прекрасно ты спишь с другими феями, Ваха. Что такое «спать не могу», ты еще пока не знаешь. И слава Богу!

На столе лежит телефон там идет дозвон. Иконка трубки меняет цвет на зеленый.

- О!! Дозвон! – хватает он телефон. - Да! Здравствуйте, Алиса! - подрагивает его голос.

С улыбкой смотрю, как щеки покрываются румянцем. Это ж надо...

С ностальгией вспоминаю, как самого бросало то в краску, то в дрожь от ведьмы моей карельской.

- Вахтанг, Москва...- представляется он. - Можно песню заказать? Для кого? Для Вас... А какая Вам больше нравится? Ух, ты. Вы любите романсы? А поëте? Вы обязаны петь. У Вас такой голос... - восхищенно. - Кому привет передать?

Растерянно поднимает на меня глаза.

- Другу моему. Демиду. И пожелайте ему, пожалуйста, в эфире найти свою любовь. Спасибо! Алиса... Алиса! – ускоряется. - Вы не сочтите за наглость, пожалуйста... Как Вас в сети найти? Подождите... Нет! Блять!! Трубку положила! - с досадой.

Швыряет телефон на стол. Взъерошивает волосы.

- Идиот? - смотрит на меня с вопросом.

- Идиот, - киваю я.

Открываю бар, достаю нам два стакана. Разливаю коньяк. Ваха достает пепельницу.

- Ну включай свою шахерезаду, послушаем "привет", посочувствую твоему горю, как ты моему и по домам.

Включает радио на телефоне на громкую. Там играет какая-то композиция. Мы чокаемся, делая по глотку. Он щелкает зажигалкой, прикуривая мне, потом себе.

- Дэм, ну покажи Злату свою. Ты чего как не родной? Я же не украду её.

Вздыхая, отыскиваю на телефоне фотку. Толкаю к нему по столу. С любопытством поднимает.

Я улетаю в свои мысли, медленно выдыхая дым вверх. Возвращает телефон.

- Да... – опускает взгляд.

- Давай без комментариев. Я плохо их переношу.

- Волосы и правда очень жаль. И брат у тебя кретин.

- Это – неоспоримый факт.

- Кто ж от таких девочек гуляет? В Москве это уже считай раритетные экземпляры. Захочешь – не найдешь.

- Ну всё, хватит облизывать, - затягиваюсь глубже и слушая треск табака в сигарете. – Я и так что-то не в себе сегодня. Ты давай Алису свою облизывай.

Фоном нашему разговору звучит негромкий женский голос. Внезапно дыхание моё замирает, дым тормозит в легких.

- ...Я ни разу не сказала ему "да". Это ни разу не остановило его. Его останавливало что-то другое. Иногда мне казалось, что он играл со мной, как с красивым насекомым... бабочкой...

Глохну.

В ушах нарастает гул. Я не могу поверить в то, что слышу.

«Я муха в паутине», - вспоминаю её слова.

И свои: «Какая же ты муха? Ты - бабочка….».

Отмерев, поднимаю шокированный взгляд на настороженного Вахтанга.