— Здесь четыре спальни, — объясняю, указывая в коридор второго этажа. — Там отцовская и две свободные. Можете занять любую.

— Выходит, это ваша? — Самир останавливается у двери, которую я давно воспринимаю, как крышку гроба.

— Временно. Раньше я жила на третьем этаже. Он весь был моим.

— Больше туда не поднимаетесь?

— Нет настроения. — Я открываю дверь и вхожу в свою комнату.

Самир, не дожидаясь приглашения, тоже переступает порог.

Оставив сумку на полу, прямиком шагает к окнам. Действует смело, профессионально, по-хозяйски. Отодвигает портьеры, бдительно изучает вид из окна, смотрит вдаль, за забор, пока я, замерев на месте, разглядываю его профиль.

Невероятный мужчина. С него можно писать потрясающие картины, которые вызовут мурашки у женщин и трепет у мужчин. И хотя я не люблю небритость, густая черная щетина Самиру идет. Будто окончательный штрих, подчеркивающий его мужественность и неустрашимость.

— Что-то не так, Элла Валентиновна?

Заметил, что пялюсь на него. От неловкости отворачиваюсь. Комната у меня просторная, но вмиг сужается. Потолок будто ниже становится. Здесь слишком много Самира. Во всех смыслах.

Обнимаю плечи руками. Возвращаю взгляд к его лицу. Не красавец, но есть в нем что-то притягательное. Какой-то шарм. Глубокий. Таинственный.

— Как мне к вам обращаться? — спрашиваю, признав, что нам с ним придется много времени провести вместе.

— На «ты». Просто Самир.

— Окей, — вздыхаю. — Как обзор?

Самир чуть поворачивает корпус, окидывает взглядом комнату и отвечает:

— Мне будет удобно на той софе.

Моя голова непроизвольно поворачивается к дивану у стены. Он что, действительно собирается жить в моей комнате? Хам!

— Смешная шутка. — Пытаюсь улыбнуться, но мышцы лица лишь судорогой сводит.

— Я не шучу, Элла Валентиновна. — Его глаза упираются в меня, невидимыми нитями опутывая мое тело. — Подойдите сюда. — Приглашающе протягивает вперед руку.

Господи Иисусе! Ко мне за последние полгода из мужчин только отец и брат прикасались. Осторожно, бережно. Времена, когда я на вечеринках могла ради фотографий обниматься с парнями, в прошлом. Сегодня я едва борюсь с паникой, стоит кому-то из наших работников мимо меня пройти. В каждом мужчине вижу того непойманного похитителя. Вижу заказчика. И не успокоюсь, пока на него (или их, если это разные сволочи) не наденут наручники. Пока за его спиной не закроется тюремная решетка.

Я игнорирую ладонь Самира и протискиваюсь между ним и окном. Спиной чувствую его жар и сжимаюсь.

— Смотрите. — Его рука появляется поверх моего плеча, палец тычет в стекло. — Оттуда ваш особняк как на ладони. Опытному снайперу с крутой винтовкой не проблема проникнуть в каждое окно этого крыла. Оттуда, — он указывает на софу, — мне окно прекрасно видно. Я даже ночью наблюдать смогу.

Самир отходит от меня, и я позволяю себе рассмотреть его походку — твердую, равномерную, отчасти царственную. Берет свою сумку, ставит на край стола и звякает молнией. Моему взору предстает оптический прицел. Что-то подкрутив в его механизме, Самир возвращается к окну и локтем касается моего плеча, когда всматривается вдаль. Я отстраняюсь. Достаточно его прикосновения в фойе.

— Сами посмотрите. — Подает мне прицел.

— Нет, спасибо, я вам верю.

— Вот так сразу?

Мне показалось, или в его голосе проскользнула усмешка?

Резко оборачиваюсь, вперив в него жесткий взгляд. Он снова склоняет голову. Выжидающе. Издевательски.

— Отец не нанял бы сомнительного человека, — отвечаю громко и внятно.

— Значит, вы не против моего проживания в вашей комнате?