— Чего ты хочешь, Камиль? Пообещать больше не теряться, когда меня снова попытаются убить? Извини, не могу. Страх сложно контролировать. Жалею ли я о своих мольбах, когда в меня автоматом тыкали? Нет! Я была уверена, что на нас напали из-за каких-то ваших бандитских дел. А разве я имею к ним отношение? Нет. Тогда какие ко мне претензии? Мы с тобой никто друг другу!

На полмига его глаза расширяются и снова сужаются.

— Ты убийца, Камиль, — добавляю я. — А я медик. Наши параллельные никогда не пересекутся. Ты не отложишь оружие, а я не возьму его в руки. Я и так ненавижу себя за то, что до сих пор не заявила на вас в полицию. Но обещание выполню. Мы вычеркнем Глеба из вашей семьи, как и договаривались. Потом, надеюсь, ты меня отпустишь.

Мой деловой тон даже меня чуточку пугает, а Камиля просто вводит в ступор.

Странно, но я жду его протеста. Жду, что он назовет меня дурой, проявит инициативу вывести наши отношения на новый уровень. Его слова и действия так разнятся, что я уверена, в его голове каша. Вопреки тому, что я видела, чувствую — он не пропащий человек. Он сможет изменить свой взгляд на жизнь, главное — захотеть. А я с радостью помогу.

— Не отпущу, — шипит он, хмурясь. — Даже не надейся.

— Но мы же…

— Я передумал! Ты слишком много знаешь для свободного человека.

— Камиль, я…

— Разговор окончен!

Я с большим трудом скрываю довольную улыбку и ловлю себя на мысли, что мне не нужна свобода. В ней всегда будет не хватать его — Камиля. С его дикими манерами, колкими шутками. Мне не за кого будет держаться и прятаться. Я буду вздрагивать от любого шороха и замерзать.

— Ты бросаешь мне вызов, — отвечаю я.

— Интересно, какой?

— Мне тоже интересно. Ты говорил, что ваш мир — это четкая грань между белым и черным. Так кто же из нас первым переступит через нее? Я перейду на темную сторону, или ты на светлую?

Его губы изгибаются в заинтригованной улыбке, в глазах вспыхивают огоньки азарта. Он смотрит на меня угрожающе, будто уже одержал победу, и теперь пришло время моего всецелого подчинения.

— У меня рамки шире и средств больше, — произносит он, ослабевая пальцы и скользя ими вверх по моей руке, огибая ключицу и ложась на шею.

— Тогда уравняй наши шансы.

Задумчиво хмыкнув, Камиль лениво отнимает от меня свою руку и велит:

— Собирайся.

Не спрашивая, куда, я беру полотенце и халат и отправляюсь в ванную в конце коридора. От разговора по телу льется приятная дрожь, похожая на лаву, растекающуюся до самых кончиков пальцев. Ощущение, будто я начала игру в лотерею всей жизни. Неделю назад это казалось бы мне безумием, а сейчас я пылаю бесконечным воодушевлением.

Раздевшись, залезаю под прохладный душ. Закрыв глаза, подставляю лицо под воду и остываю. Боже, сколько всего случилось, но мне почему-то мало, я еще и сама себе проблему создала. Умничка, слов нет!

Сквозь шум воды отдаленно слышу, как щелкает дверной замок. Я что, не заперлась? Ладонью протираю матовое стекло и вижу размытый силуэт служанки, складывающей чистые полотенца в шкафчик.

— Прошу прощения, я не знала, что здесь кто-то есть.

— Ничего, — отвечаю я, делая воду потеплее. — Вы мне не мешаете.

Вспениваю губку и от приподнятого настроения начинаю напевать, растирая свою разомлевшую кожу. Интересно, куда Камиль собрался везти меня? Как он будет уравнивать наши шансы на победу? Вернет меня в свою квартиру, где Адель и ей подобные не будут кусаться по поводу и без? Или мы поедем к дяде Наилю, который расскажет мне о скрытой стороне Камиля?

Подгоняемая интригой, я быстро смываю пену. Перекрываю воду в тот самый момент, когда дверца душевой кабины отодвигается каким-то наглецом. Резко разворачиваюсь с возмущенным воплем: «Э-э-эй!», — и застываю на месте, увидев похотливую ухмылку на до боли знакомом лице Олега.