– Виталь, да что с тобой такое? Когда ты уже сообщишь, что Саша это совсем не друг, а подруга. И что мы с тобой живем вместе уже почти три месяца, – хмыкнула Санька, сосредоточенно вглядывающаяся в лобовое стекло автомобиля и вертя при этом руль, как заправский Шумахер. – Или ты меня стесняешься в высшее общество ввести? Ну там, я же дочь простой швеи. Куда нам со свиным то рылом?

– Сашка, не неси ерунду, – поморщился Виталик. Чувствовал он себя препоганейше. Трусом и предателем он себя чувствовал. И дело было не в том, что он снова забыл рассказать матери о Сашке. Расскажет, успеет. И мама примет ее, можно не сомневаться. Дело было в том, что он побоялся, что разрушит семью своих родителей. Побоялся, струсил, не смог. – Просто…

– Ты уже неделю ходишь как в воду опущенный. Признавайся, где накосячил.

– Саш. Вот если бы ты узнала, что твой отец изменяет маме. Ты бы смогла ей рассказать? Ну… Смогла бы разрушить все, во что она верит?

– У меня нет отца, Витась. Он нас бросил с мамой. Ему некогда было все время. Он только работу свою любил.

– По крайней мере он поступил честно, – скривил губы Виталий. Не знаю, понял бы ли я, если бы мой отец променял маму на другую женщину. Но по крайней мере, все бы было ясно. Понимаешь?

– Он был козлом. Козлом и умер для меня. Я не знаю, как бы я поступила, если бы узнала об измене родителя. Зато точно знаю, что оторву тебе, если ты гульнешь от меня с какой-нибудь шмарой, – хихикнула Сашка, но тут же замолчала, наткнувшись на больной взгляд своего парня. – Виталь. Так это твой отец что ли? Он твоей маме… Оооо. И ты ничего мне не рассказывал. Это тогда случилось, когда ты вернулся домой чуть живой? Милый, я не…

– Я не смог ей сказать, Саш. Не смог. И я еще хуже предатель, чем отец. А мать дура. Папа то, папа сё. Она как слепая, понимаешь? Любит его, верит. Хвалит. Ой, он дома убрался. Ой, он теперь величина. Знаешь, я всю жизнь на отца молился, считал его непогрешимым. Он со мной все время был, кормил, готовил, в школу водил. А мать… Она вечно была на работе. И я думал, что ей на меня плевать. А вот папа… А потом понял, что все. Все, что я имел, все чему завидовали все, все это было ее заслугой. Она работала как ломовая. А отец захребетник. А теперь… И сука эта молодая. Она смотрела на меня без стеснения, когда я их застукал в нашем доме. Знаешь, словно она хозяйка. В доме, в который мама вложила душу. Твою мать… А она как слепая.

Машина замедлила ход. Сашка припарковала ее у обочины. Вцепилась пальцами в руль, прикусила губу. Странная она. Виталик выдохнул, словно воздух весь из него вышел. Схватился руками за голову, которая сто лет не болела вот так. После аварии он страдал мигренями, но со тех пор как встретил Саню, боли ушли. А вот теперь… Снова вернулись, с какой-то совершенно дикой силой.

– Виталь, они сами разберутся, – Саша положила ему на лоб прохладную ладонь. – Они взрослые. Знаешь, не слепая она, твоя мама. Она у тебя классная и сильная. Просто очень трудно видеть, как рушатся замки, которые настроил. А ты… Никто не скажет тебе, как поступить. Это невозможно. Представь, как ты жить будешь, если они разведутся после твоей правды?

– Уже разобрались, Виталий ухмыльнулся. Горькая гримаса перекосила его лицо. – Отец даже нанимал тетку, дом почистить к маминому приезду. Пожалел жену, значит. Подчистил после себя. Еще и героем был, наверняка. Как же, дом в порядок привел к ее приезду. Молодец. Мать наверное его захвалила. Как буду я с этим жить? Вот так и буду. Молча. Саш, он снова с любовницей. Я точно знаю это. А потом приедет домой к матери. Это грязь ужасная, и он ее ей принесет. Будет целовать ее губами, которые черте где были. Я на него молился, на отца. Я его люблю и сейчас. И маму я очень люблю. И как представлю, что он ее целует, после того, как со своей этой дрянью валандался. Тошнит, Сашка, аж выворачивает.