– Я все устрою, – просипел я. – Но при одном условии…

Она обвивает руками мою шею. Ее жадные губы закрывают мой рот, не дают договорить. В голове мутится. Возбуждение тяжелое накрывает с ледяной лавиной. Ладно, я решу все проблемы. Разберусь. Но все это будет потом. Потом. А сейчас… Не могу противиться. Не хочу.

– Все что пожелаешь, о мой господин, – шепчет мне в рот Милана. – Михаил Георгиевич, я сюда не болтать пришла. Я скучала.

Она словно в кандалы меня заковывает, опутывает. Оплетает собой, как ядовитый плющ. Лишает воли.

“Проблемы нужно решить до юбилея” – проносится в голове мысль, прежде чем я выпадаю из реальности.

– Ешь, заяц. Оглолодал поди, – улыбаясь, ставлю тарелку перед сыном. В зайце почти два метра ростом, плечи широкие и борода лопатой. Но для меня он все еще малыш. Мой маленький, выстраданный, выпестованный ребенок. – Слушай, ну переведись ты уже в отцов университет. Хоть питаться нормально будешь. И дома бывать чаще. Я скучаю же.

– Ма, прекращай. Мы все уже решили, – морщится Тасик. Не любит он, когда я так его называю. – Я собственно приехал, чтобы поговорить про отца. Мам, ты знаешь…

Мишка поддержал сына, когда тот решил учиться в другом ВУЗе, дальше от дома. И как я ни была против, верх взяло мужское слово. Да и я все же согласилась с доводами сына. Он хотел сам. Чтобы не считали, что учится он на отлично из-за того, что его отец большая величина. Он прав, наверное. Вот только мне так без него тошно. Я так привыкла, что мой мальчик всегда рядом, а тут… Я совсем одна осталась. Мишка вечно занят, сын не пойми где, живет на съемной квартире.

Странно он себя ведет сегодня. Глаза отводит. Не ест свой любимый суп, который я готовила специально, как только мой мальчик позвонил и сказал, что приедет. Нервно сказал, как-то сумбурно. У меня даже сердце екнуло.

– Виталь, что-то случилось у тебя? Что-то с учебой? Или денег не хватает? – ну да, я клуша. Мишка очень злится на меня за это качество. А я не могу себя переделать. Особенно после того, как мы чуть не потеряли нашего единственного ребенка. Давно это было, но я до сих пор просыпаюсь в холодном поту. Скомканная машина, мой маленький мальчик весь в крови Все фрагментами, кроме страха за моего ребенка. Я даже не смогла оплакать родителей, погибших в той аварии. У меня не было на это ни сил, ни времени.

– Мама, у меня все хорошо. Все отлично, – суп в тарелке остывает, почти нетронутый. Я смотрю на сына, лицо которого задумчивое и какое-то испуганно-болезненное. – А у вас?

– А что у нас? – дергаю я плечом, не понимая, к чему эти странные вопросы. А шрам на лбу Виталика почти незаметным стал. Содрогаюсь от воспоминаний. Главное вот он, сидит рядом. Больше не будет потерь. Только не у меня. Не в моей семье.

– У вас все хорошо?

– Да, как обычно. Отец постоянно работает. Мой бизнес на одном уровне, немного был провис в прошлом месяце. Но выправили все. Я ездила в командировку. Ты же помнишь. Ну и так слава богу. Хватает на все. Покрывает расходы, дом вот думаем немного освежить. Да и о квартире для тебя пора задуматься. Не все же тебе по съемным углам мотаться. Я вот думаю, нам зачем такой домина? Продадим мы его, наверное. Что-то поменьше возьмем. А там глядишь, ты жениться соберешься, – все это я болтаю, пока мечусь по кухне. Таймер сработал на духовке. Значит пирог дошел. Нужно его вытащить, поставить жаркое.

– Ма. Не надо дом продавать. Это же память о бабушке с дедом. Хотя… Я бы на твоем месте вызвал клининг и сделал ремонт в спальне.