Вздрагиваю, услышав шум мотора. Начинаем представление, всем на удивление.

Нет, я не прощу. Простить – значит похоронить себя под плитой ненависти к себе и сожалениях до конца жизни, что оказалась не сильной и независимой, а размазней, ждущей мужа и каждый раз подозревающей его в неверности.

– Олькин, я дома, – он доволен. Голос как у кота, объевшегося сметаны. И мне кажется, что я даже издалека чувствую запах чужой бабы. Молодой соперницы. Кстати, Танька права, надо бы ее найти в соцсетях, хоть посмотреть на чаровницу, ради которой Мишка рискнул нашей семьей. Давлю желание сразу набрать ненавистное имя в поисковике. Год рождения я тоже, все таки, выяснила. Чертовски молода. Чуть старше Виталика. И это меня разрушает еще сильнее. Словно кислота изнутри, разъедает.

– Я тут, милый. В кухне, – кричу я жизнерадостно. Хотя у меня одно желание, перевернуть сотейник с чертовым пюре на голову мужа. Любимого мужа. Мужа. С которым прожила целую жизнь. Ну да, его любовница вполне могла бы быть нашей дочерью. – переодевайся и приходи. Будем праздновать. У меня ошеломительная новость.

Все же набираю в поисковике имя Миланы. Мишка придет не раньше чем через двадцать минут. У него целый ритуал: душ, лосьон для тела и прочая любовь к себе. У Мишки очень чувствительная кожа. Сохнет, шелушится. Я покупаю ему косметику. Точнее покупала. Теперь это будет заботой девки, смотрящей на меня с экрана, наглым насмешливым взглядом. Она в свадебном платье. Она в платье… Она… Черт, как больно. Словно нож под ребра, будто раскаленный свинец по венам.

“Совсем скоро я покажу кто он. Я готова стать женой. Будет настоящая Жара. #Мой краш. ”

Буквы пляшут перед глазами. Ладошка этой… девки лежит на ее плоском животе, но… О, боже. Невозможно. Может просто обычный жест? Это еще больнее. Это невозможно больно. Нестерпимо. Я не решилась на второго ребенка. Реабилитация Виталика после аварии меня высосала морально. И я просто побоялась. А теперь… Неужели?

– Лелик, ты чего тут? – вздрагиваю, с силой захлопываю крышку ноутбука. Улыбка не получается, но я все же ее давлю, как почти закончившуюся зубную пасту из тюбика. До боли в пальцах. Мишка меня целует в макушку. Привычно так, как собачку хозяин, после долгого отсутствия дома. – Что за ошеломительные новости. И дай поесть Я голоден как волк. Эта работа меня доконает.

– Сейчас тебе накрою и все расскажу, – преувеличенно бодро я вскакиваю со стула. Мечусь к плите. Привычными движениями расставляю тарелки от праздничного сервиза. Ну да, у меня сегодня праздник. День прозрения. Я теперь его буду отмечать каждый год. С той лишь разницей, что следующий, я буду встречать одна. – Это очуменно, Миш. Представляешь? Я сегодня купила новое помещение. Слушай, самый центр, сердце города. Рядом парк и бизнес-центр. Плюс туристы толпами. Ой, подожди, сейчас подогрею, остыло все. Я тебя раньше ждала.

– Оль, ты бы себя немного поберегла. Столько работать вредно. Тем более, что я теперь получаю нормально, и…

– Мишка. Но это же мечта. Папы моего мечта была такое место открыть. Заведение в стиле шестидесятых. С мороженым в креманках металлических, соком в длинных таких тубах с крантиком. Я за этим помещением охотилась год. Правда дороговато. Мне пришлось здорово наши счета вычистить. Кредит дали не в полном объеме. Но зато… Мишка, ты ешь, а я сейчас покажу.

Я ставлю перед мужем тарелку. Еда отвратительно воняет враньем и чертовой девкой в свадебном платье, но Михаил жмурится от удовольствия. Хватается за вилку.