Он, конечно, очень симпатичный. Даже, пожалуй, смазливый. Черты лица какие-то чересчур точно выверенные, идеально подобранные. Может, каждая по отдельности и так себе, ничего особенного, но в сочетании получилось очень гармонично — прицепиться почти не к чему, если не подходить с особой въедливостью.

Волосы довольно светлые, с холодным пепельным оттенком, и глаза тоже холодные. Вроде бы серые. Издалека по-прежнему толком не разобрать. Единственное, что видится ясно, даже на расстоянии — яркий тёмный ободок по внешнему краю светлой радужки, а цвет её непонятен. Но ведь это и абсолютно несущественно. И… хватит уже им любоваться.

— Александр Владимирович где? — спросила Рита.

— Срочно уехал, по делам, — сообщил Шелест. — Сегодня уже не будет.

— Ясно, — констатировала она с досадой.

Покровский, хоть и препод, но мог же как-то предупредить, что встреча отменяется, раз договорились. А вообще — да и ладно. Завтра у них всё равно его лекция перед большим перерывом. Можно будет или опять договориться, или разобрать статью прямо вместо обеда.

Рита уже начала разворачиваться к двери, чтобы уйти, но тут прозвучало:

— Якушева эМ — это ты?

Она оглянулась.

— Я. И что?

— Маша? — предположил Шелест.

— Нет.

— Марина?

Пришлось опять повернуться в его сторону, чтобы не разговаривать вполоборота. Интересно же, откуда он знает её фамилию и зачем угадывает имя. Рита хмыкнула.

— Тебе-то какая разница? — Критично поджала губы. — Кто ты вообще такой?

— Я? — выдал Шелест с искренним недоверием. — А ты не знаешь?

Рита помотала головой, пожала плечами. Она же не врала — почти не врала — она ведь и правда толком о нём узнала совсем недавно, а до этого… Ну, наверняка видела, а может, даже и слышала, просто значения не придавала.

— Покровский попросил твою статью посмотреть, — снисходительно пояснил Шелест. — А заодно его замечания передать. У нас темы похожие.

Он, что, ещё и умный? Хотя иначе зачем ему в магистратуру идти?

— Как у нас темы могут быть похожими, если специальности разные? — возразила Рита, а Шелест ехидно прищурился.

— То есть, кто я такой, ты не в курсе, а что разные специальности, знаешь?

— Ну если были бы одинаковые, я б тебя помнила, — невозмутимо заметила Рита, добавила, задумчиво сведя брови: — Наверное. — Потом заметила: — И ведь ты меня тоже не знаешь.

Он ухмыльнулся самонадеянно, качнул головой, словно хотел сказать: «Сравнила. Где я, а где ты?», но потом заключил:

— Ладно. —  Распорядился: — Присаживайся. — Похлопал себя по бедру.

Это он к нему на колени сесть предлагал? Рита фыркнула, закатила глаза. Но Шелест не растерялся, махнув рукой, снисходительно-благодушно разрешил:

— Но можешь, конечно, и постоять… Марина.

— Вообще-то Рита, — поправила она, подходя к ближайшему столу и берясь за спинку стула.

— О-о! — выдал Шелест, внимательно наблюдая за её действиями. — Рита. Мне нравится. — А когда она притащила стул, поставила чуть поодаль, воскликнул: — Чего ты так далеко? Давай ближе. — И, ухватив его за сиденье, дёрнул к себе.

Если бы Рита чуть-чуть не задержалась, прежде чем сесть, точно бы промахнулась. Она возмущённо глянула на Шелеста, но тот даже бровью не повёл, зато опять распорядился:

— Да ты не стой, присаживайся, присаживайся. А то как-то всё-таки мне неудобно перед девушкой сидеть. А вставать влом. Так что давай побыстрее.

Рита сняла с плеча сумку, с размаху бухнула её на преподавательский стол, а потом, конечно, села, только для начала положила ладонь на спинку стула, надавила, чтобы он не сдвинулся с места, даже если кому-то непредсказуемому опять придёт в голову дёрнуть его или оттолкнуть.