– Материнский инстинкт просыпается к детям, – поморщилась и закинула локоны за спину. – А он…

– Заткнись, сука, – рыкнул, дёргая на себя блондинку за локоть. – Благодаря твоему образу жизни Сава такой. Ты вся насквозь пропиталась наркотой и алкоголем, что уже не в состояние родить мне здорового ребёнка.

– А я не подписывалась на массовое производство орущих и срущихся уродцев, – прошла в салон и завалилась в кресло, не посмотрев на сына. – Тебе уже сотню раз предлагали воспользоваться суррогатным материнством. Можешь даже не брать мою яйцеклетку. Обойдусь.

– Дрянь, – сел напротив неё Ростислав. – Хорошо, что твоя мать не видит, какую бездушную тварь вырастила.

– Тебе напомнить, почему она не видит? – взвизгнула Ангелина, нервно отстукивая длинными, аквамариновыми ногтями по пластиковой поверхности столика. – Её взорвали из-за ваших разборок. Там с трудом части тел для опознания наскребли.

– Угомонись, а то я тебе помогу, – рыкнул Горцев, загоняя кулаком столешницу под сидение.

Они всё пререкались, выговаривая друг другу гадости и оскорбления, а бритоголовый громила осторожно укладывал Саву на диван, стараясь не разбудить мальчонку.

– Слышь, пристегнуть его чем-нибудь можно? – без прелюдий обратился ко мне бугай. – Ему успокоительное вкололи. Беспокоить нельзя.

– Сядьте рядом и оставьте как есть, – через силу растянула губы, вспомнив о главном правиле моей работы. Улыбайся, даже если тебя грубо посылают на хрен. Лишь бы не получить в морду.

– Разве можно взлетать непристёгнутыми? – хлопнул тяжёлыми веками детина.

– Нет, – не удержалась от ехидства. – Но, если самолёт упадёт, ремни не помогут.

С чувством выполненного долга отвернулась от него, прошла в свой закуток и нажала на кнопку соединения с пилотами, разглядывая отражение в зеркале. Форма, причёска, нашейный платок идеально соответствовали внутреннему дресс-коду, а вот прозрачное, белёсое лицо и истеричный блеск в глазах выходили из регламента. Ещё учащённый пульс, нехватка воздуха и сердце, толчками подпирающее горло – с такими показателями меня не выпустили бы в рейс.

– Готовы? – отозвался Денис, не дождавшись от меня подачи голоса.

– Да. Пассажиры заняли свои места, – проблеяла в трубку, пощипывая кожу вдоль скул.

– Хорошо. Я как раз получил разрешение на взлёт. Домчу нас быстрее ветра.

Хриплый голос Дениса не скрывал предвкушения ночи в Гватемале. Конечно, чётко выстроенный маршрут, заданная скорость, запрограммированная высота и автопилот не дадут приземлиться хоть на десять минут раньше запланированного, но обещание Хмельницкого ускорить полёт согревало внутри.

Вышла в салон для проверки здравомыслия пассажиров. Чета Горцевых всё так же зубоскалила, Савелий комфортно спал, уткнувшись носом в мягкого медведя или собачку, а бритоголовый сильно взбледнул, переваривая и осознавая сказанное мной. Господи, неужели он думал, что ремни спасут его при авиакатастрофе?

Попросила всех пристегнуться и вернулась в комнату бортпроводников. У меня было минут десять, чтобы успокоиться, привести мысли в порядок, настроиться на долгие пятнадцать часов в замкнутом пространстве, без возможности выйти. Правда, мой мозг потащил совсем в другой водоворот.

До меня как-то резко дошло, что, отказавшись от Максима, приказав его выскоблить, бросив деньги на убийство, этот гад почти сразу женился и заделал Савелия. Мой малыш лишился отца не из-за нелюбви к детям, а по моей вине, так как я для Горцевых оказалась третьим сортом, не достойным войти в их семью, даже будучи беременной.