От неожиданности преступники теряются, но в следующую секунду один из них бьёт меня локтём в живот, да так сильно, что я сгибаюсь и падаю на холодную брусчатку. Перед глазами темнеет, резь пронзает внутренности. Я вижу кровь, растекающуюся по серым камням.

“Это конец… конец”, — в отчаянии думаю я, пытаясь не отключиться. То короткое усилие, которым я преодолела заклятие, высосало из меня слишком много энергии. Сознание уплывает, словно лодка подхваченная течением… как вдруг сквозь пелену, до меня доносится грохот и топот шагов. Чей-то отчаянный вопль бьёт по ушам. Совсем рядом кто-то кричит:

— Они тут! Быстро сюда! Есть раненые!

Я с трудом открываю глаза и вижу в сумраке переулка нескольких человек. Кто-то просто бежит мимо, кто-то колдует, делая пассы руками… Один из культистов лежит в паре шагов со вспоротым брюхом. Элиза рыдает в три ручья, её больше не сковывает заклятие. А надо мной стоит Алан и смотрит своими невыносимыми глазами.

Он присаживается на корточки и аккуратно помогает мне сесть, придерживая под спину. Заботливо поднимает мою безвольно висящую руку и прикладывает что-то прохладное к порезам. Тихо спрашивает:

— Как вы себя чувствуете, леди? …я сниму?

И он тянется к моему лицу… чтобы снять маску.

10. Глава 9

Даже если я и хочу помешать Алану снять с меня маску, то не могу. Сил хватает только на жалобное: "Не надо", которое принца, естественно, не останавливает. У меня вообще есть ощущение, что этого оборотня даже глухая стена не остановит, если уж он чего-то захочет.

Алан аккуратно подцепляет маску за край и стягивает её. Эмоции последовательно сменяются на его лице: от искреннего удивления к закрытой холодности.

— Виктория Саблфорд, — говорит он самым мрачным голосом.

— Ваша светлость, — шепчу я. Губы слушаются плохо, точно после наркоза. Я пытаюсь улыбнуться, но получается криво. Ладонь ноет, хотя кровь остановилась. Силы возвращаются по капле.

Принц сверлит меня взглядом, словно выбирая, между тем, чтобы отдать меня под эшафот или оказать первую помощь.

— У вас ранена только рука?

— Да.

— Первую помощь я оказал. Кровь остановилась. Врач осмотрит рану позже.

— Спасибо.

— Что вы здесь делаете, Виктория? — не сдержавшись, спрашивает он.

— А вы?

— Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?

— Только вам, — шепчу я. Мысли у меня порядком путаются. Умом я понимаю, что лучше не нарываться, но никаких “умных ответов” в голову попросту не приходит. Да и что мне сказать?

Одной рукой Алан всё ещё придерживает меня под плечи. Жар его ладоней ощущается даже сквозь ткань платья. Метка на плече начинает неприятно покалывать. Невольно я тянусь взглядом к запястьям принца, но те надёжно спрятаны под длинными рукавами военной формы Руанда. Мои же руки полностью открыты, и я замечаю, как Алан смотрит на них в лёгком замешательстве.

— Виктория, — с нажимом говорит он, — на балу от вас пахло чёрной магией. Не проходит нескольких дней, как я нахожу вас в окружении культистов. Кто вы? Случайная жертва или глупая шпионка?

Я молчу, пытаясь придумать ответ. Что мне сказать? Не могу же признать, что знала, где прячутся культисты. Сразу последует вопрос: “Откуда? Что за тайный источник? И если знала, то почему сразу не позвала стражу?” Можно наврать, будто просто услышала котёнка, вот и остановилась возле переулка… Но зачем тогда уговаривала Элизу, незнакомую мне девушку, уйти подальше? Как узнала, что это приманка? Списать на нехорошее предчувствие? Так себе аргумент… Тем более, если допросят свидетелей, то узнают, что у булочной я стояла не менее получаса. В итоге всё сведётся к тому, что я просто так хитро заманила девушку в переулок, а сама лишь притворялась жертвой.