- Боже мой! Машенька? - вырвал меня из мыслей бабушкин оклик.

Чуть впереди был небольшой рыночек, на котором местные продавали собственноручно выращенные овощи и фрукты. Среди них была и моя бабушка. Торопливо обойдя сооруженные из картонных коробок и деревянных ящиков прилавки, она подошла ко мне. Невысокая - на голову ниже меня - пухленькая женщина с натруженными руками и загорелым улыбчивым лицом с блестящими карими глазами, одетая в как всегда идеально выглаженное цветастое платье и косынку, одним своим видом навевала ощущение покоя и уюта, которые бывают только в детстве.

- Дорогая моя, что ж ты не предупредила? - запричитала она, обнимая меня. - У меня же ничего не готово! Ой, Анютка, радость моя! Какая ты большая стала!

- Михална, это что внучка твоя? - спросила одна из женщин.

- Да, да, Маруська моя приехала! Галь, присмотри за прилавком, хорошо? Я детей домой отведу и вернусь.

- Иди-иди, конечно! Не беспокойся.

Бабушкин взгляд задержался на моем чемодане, но она ни слова не сказала. Молча взялась за ручку и покатила его по земле.

- Бабуль, ты извини, что не предупредила о приезде…

- Ну и ничего! Яйца у меня есть, помидорчики, лучок… Сейчас тебе быстренько омлет пожарю. А малышке - козье молоко. Все ж свое, домашнее… Как же я по вам соскучилась, родные мои!

От бабушкиных слов, пропитанных теплом, глаза наполнились слезами, но я приказала себе собраться. Рыдать не время. И в принципе нужно бабушке все рассказать как-то так, чтоб минимально ее расстроить. Если это вообще возможно, с учетом ситуации.

Включился телефон. На дисплее высветилось имя Дана. Имя и наше с ним фото. На нем я только-только узнала, что беременна, и рассказала новость мужу. Я сияю от счастья, а вот он как-то резиново улыбается… Одними губами, глаза какие-то отстраненные. И как я раньше этого не замечала?

Сбросив вызов, выключила звук и сунула телефон обратно в сумку.

- Жарища - сил нет. Но на днях, говорят, уже полегче будет. Дождики пойдут, - говорила бабушка полностью игнорируя то, что я не приняла звонок.

Она обладала живым умом и наблюдательностью, а потому все замечала. Но никак не комментировала лишний раз.

Вскоре мы дошли до ее дома. Его построил дедушка много лет назад. Построил добротно, душу в него вложил. А косметический ремонт, для которого я регулярно нанимала рабочих под бабушкины причитания, поддерживал его в достойном состоянии.

Открыв металлическую калитку, бабушка закатила чемодан и посторонилась, пропуская нас с малышкой. Участок так и просился на картинку. Ухоженные разноцветные грядки, плодовые деревья, ветки которых клонили к земле спелые фрукты, маленький аккуратный курятник и сарай для коз, увитый виноградом домик…

В тени под лавкой рыжим брюшком вверх спал старый бабушкин кот Вася. На скамейке жмурила желтые глаза черно-белая Мурка.

- Давай-ка, я за малышкой присмотрю, а ты иди душ прими. Небось-то семь потов сошло с дороги, - распорядилась бабушка, впустив нас в уютно пахнущий травами дом.

Я с благодарностью приняла ее предложение и достав из сумки футболку со штанами, бель, гель для душа, полотенце и антиперспирант, двинулась в ванную. Та была небольшой и совмещенной с туалетом, да и напор воды из-за вечных проблем с водопроводом оставлял желать лучшего, но все необходимое имелось.

Прохладный душ принес блаженство, смыл усталость после довольно долгой дороги и жары. Чувствуя себя бодрой и освеженной, я оделась и пошла в кухню.

Там бабушка колдовала у плиты, держа на руках Анютку.

- Ух, непоседа она у тебя. Совсем, как ты, Маруська, - сказала она. - И ходить, смотрю, пытается уже резвенько так. А ведь ей еще и года нет. Ты давай-ка садись. Сейчас кушать будем. Худая, одни глаза остались.