Так что честный договор – это гораздо лучше новых душевных потрясений.

Пока он размышлял, Лерочка деловито строчила что-то в его блокноте. Ручка в её ладони казалась большой, но пальцы крепко держали её и стремительно выводили буквы. Склонённая к столу голова, закушенная нижняя губа. Загляденье. Картинка. Можно любоваться. Но лучше всё же посмотреть, что она там пишет.

Олег взял стул и сел рядом. Плечом к плечу.

– Это вне договора, – подняла она на него глаза. – Дай мне слово, что мы всё же поговорим о том, зачем ты пришёл в мой кабинет. Мне очень важно, чтобы ты проговорил всё вслух. Всё-всё, все обиды, мысли, терзания, сомнения.

– Зачем это тебе? – он не сопротивлялся, лишь хотел понять.

– Уж коль у нас будут отношения, я не хочу, чтобы твоё прошлое стояло между нами. Чтобы ты переносил нажитый годами опыт на то, что будем развивать мы. Я ни в коем случае не претендую на твою свободу. Не собираюсь ограничивать, привязывать к себе. Но у меня есть условие, без которого никакой договор не будет подписан. Я хочу честности. Никаких: «ты не поймёшь, тебе это не надо, не суй свой нос, куда не просят». Я буду совать.

– Я тоже буду совать – это честно. Я не хочу, чтобы между нами лежало только сухое деловое соглашение. Хоть оно и будет, я всё же хотел бы, чтобы мы друг друга узнали получше. И если для тебя важно, я готов если не к диалогу, то к монологу. Не скажу, что для меня это просто. Но надо – значит надо.

Она снова смотрела на Олега удивлённо.

«Да, девочка, – удовлетворённо думал он, – я способен удивлять, покорять вершины, идти напролом или обходными путями. Многое будет зависеть от тебя».

И уже хмурый день не казался ему безрадостным и тяжёлым. Весна идёт. Олег, как никогда, ощущал её дыхание. Не в природе, а в душе.

Они исчеркали блокнот вдоль и поперёк. Увлеклись и раскраснелись. Спорили и находили компромиссы. Вписывали и вычёркивали пункты. Играли, как в песочнице, но у Олега давно не случалось подобного подъёма. И давненько он не составлял собственноручно подобный, весьма занимательный договор. Словно десяток лет с плеч упал. Или эта малышка так на него влияет?..

– Всё, нужен перерыв, – сдался он, когда первоначальный запал сошёл на «нет», было выпито по три чашки кофе, который они заедали зефиром в шоколаде. – Основное, я считаю, мы обсудили, а детали внесём чуть позже. Предлагаю пообедать. Я, кажется, не ел со вчера. Перелёт, не очень радостные события…

Лерочка посмотрела на него виновато.

– Надо было раньше сказать.

– Всё нормально. Мне всё нравится. Собирайся. Хватит в субботу сидеть на работе.

Лерочка уже набрала воздуха побольше. Видимо, хотела возразить. Пусть. Иногда повозмущаться и покричать – на пользу лёгким.

Олегу действительно всё нравилось. Он получал… удовольствие. Очень забытое и давно похороненное чувство. А теперь он познавал его вкус заново.

Но сказать Лерочка ничего не успела. Кто-то стукнул в дверь три раза. Отчётливо, с хорошо выдержанными интервалами. Звучало, как некий шифр.

Затем дверь открылась и без приглашения вначале вкатился в кабинет огромный, похожий на шар, букет. А затем ввалился и даритель.

«А вот и ещё один. Очередной. Или как там правильно?» – зло подумал Змеев и понял, что хорошее настроение куда-то очень быстренько испарилось.

9. Глава 9

– Увидев свет в твоём окне, не мог пройти я мимо! – выпалило это чудо в перьях.

На улице, видимо, дождь. Букет – в мелких каплях. Да и у этого длинноволосого поэта волосёнки слегка прилипли к черепу.

– Ты слишком, Лера, хороша! И слишком мной любима! – выпалил любитель рифм и заткнулся, вытаращив глаза.