‒ Глаза слепит. ‒ Морщу нос.

Виви сжимает кулак. Сфера исчезает. А перед моими глазами все еще прыгают черные точки.

Тишина.

И зачем только пришел?

‒ Эй, Виви. ‒ Поворачиваюсь на бок, укладываюсь щекой на подушку и зачаровано смотрю на золотистые отблески в глубине мальчишечьих глаз. ‒ Помнишь Клоаку? И нашу встречу? Ты тогда даже наступил на того свинорылого мужика… Кроссовком и прям в морду… ‒ Бормочу, а сама, похоже, начинаю засыпать. ‒ А перед теми мужиками… струхнул, да?.. Но потом нормально… ‒ Не сдерживаясь, зеваю во весь рот. ‒ Ка-а-ак, жахнул… светом… Весело…

Глаза слипаются. Позволяю левому закрыться. Правый по-прежнему бдит.

‒ Боль. ‒ Губы Виви шевелятся, и я вслушиваюсь в то, что он говорит. ‒ Холод. Грязь. Я понял.

Правый глаз тоже закрывается. Чувствую, как подушка прогибается под тяжестью чего-то.

Моих губ что-то касается. Мягонькое.

Прикладываю усилие и приоткрываю глаза. Секунды выдержки хватает на то, чтобы увидеть золото совсем рядом, светящееся сквозь покров из снежных локонов.

«На мою подушку покусился, ‒ мелькает вялая мысль. ‒ Другой, что ли, не нашел?»

Погружаюсь в успокаивающую тьму.

Давление на мои губы ослабевает.

‒ А что тогда это? ‒ шепчет чей-то голос, моего лица касается теплое дуновение прерывистого дыхания.

Откуда ж мне знать…

Тьма смыкается над моим разумом.

И я вижу сны. Сияющие и приятные.

2. Глава 2. Под покровом

Проблемное сегодня

Воспоминания вспыхивают в сознании, словно искры в нутре бракованного фейерверка. То чадящие и припорошенные пеплом забытья, то отчаянно яркие и до мерзости ясные. В последнее время припоминаются малейшие детали событий, происходивших в далеком детстве. Мгновенные вспышки, и я вижу картинку так же четко, как если бы просматривала фильм каких-то пять минут назад.

Возможно, дело в том, что во мне плещется кровь Виви? Ведь неспроста вливание драгоценной частички Иммора позволило моему телу ожить и сохранить отменное, по крайней мере, для моего состояния, здоровье. Может, оздоровительный эффект действует и на память? Клетки мозга получают замечательную подпитку и оп-ля – я уже гений.

Задумавшись, пропускаю нужный момент и едва не впечатываюсь в закрытую дверь выделенной мне комнаты. Судя по всему, не такой уж я и гений. Только так башкой стены сшибаю.

Кладу обе ладони на дверную створку и с протяжным вздохом опускаюсь на корточки. Никак не могу заставить себя покинуть комнату. А придется. Не выполню условия Виви, тогда и тот не станет впрягаться в нудные формальности ради исполнения моей прихоти.

Все, на первый взгляд, справедливо.

Но что за нелепые у Виви требования?

Прищурившись, рассматриваю рисунок пушистого перышка на моем колене. Подобные изображения хаотично разбросаны по всей нежно-голубой пижаме, в которую я облачилась прежде, чем пойти в обитель властолюбивого господина. Рубашка с длинным рукавом застегнута на все пуговицы. Пижамные брюки натянуты чуть ли не до подбородка. Не знаю уж, чего он там задумал, но упаковочный материал с меня будет снять ох как непросто.

Медленно выпрямляюсь и поворачиваю голову, чтобы оценить себя в зеркале. Оттуда в ответ в меня вглядывается отражение, с не менее скептическим выражением на лице.

Плохенький видок. Это факт. Я по-прежнему нездорово бледна и все еще теряю сложно идентифицированные радужные жидкости из различных не успевших зажить проколов от игл и разрезов на теле. Конечности в последнее время почти не отказывают. Но и я, в свою очередь, стараюсь сдерживать эмоции.

В общем, это не то тело, с которым хотелось бы спать рядом. А тем более делать какие-нибудь странные вещи.