Не знаю как, и дело совсем не в ночи, проведённой с ним, просто энергетика у него такая.

- Викуся, ты тапочки надень, полы холодные. Я вот зябну, ещё и платок накинула. Если замёрзнешь, и тебе кофту дам.

Мама начинает суетится, торопится на кухню.

- Голодная?

Сначала хочу ответить, что нет, времени уже поздновато, чтобы есть. Но потом решаю, что тарелка маминого супа много калорий не принесёт, а мама порадуется. Да и вкусно.

- Давай. Только не доверху.

Мою руки и усаживаюсь на кухне. Попытаться ей помочь – дело гиблое.

- А я только утром рыбный сварила, ещё вот котлетки из куриного фарша. У нас тут в мясном магазинчике хорошее мясо, не воняет антибиотиками.

Мама болтает и одновременно греет еду, наливает в чайник воду из фильтра и ставит его на газ. Сверху слышен шум, топот и смех. Грохот такой, что кажется, вот-вот люстра упадёт.

- Весело тут у тебя, мам.

- Ага. Ну что с них возьмёшь - детишки. Пусть себе играют.

И замолкает. Мы обе затихаем.

- Мам, прости, что оставила тебя без внуков, - тихо говорю, даже для себя самой неожиданно.

Мама резко поворачивается и смотрит с болью во взгляде.

- Что ты, дочка, как можно то… - подходит и проводит рукой по моим волосам, а я вдруг утыкаюсь лбом ей в грудь. - Ты же не виновата.

Так и замираем на какое-то время. Я просто дышу, а мама гладит тихо меня по голове.

- Мам, - отстраняюсь и поджимаю одно колено под себя, как любила делать в детстве, сидя за столом, - я тут недавно своего одноклассника встретила. Помнишь Захара Зернова?

- Захарчика? Конечно помню, - мама возвращается к столу и достаёт две чашки из пенала. - Вы же за одной партой сидели класса с пятого или шестого. Хороший мальчишка был. Как у него дела?

- Он врачом стал.

- Не удивлена, он такой целеустремлённый был.

- И он говорит, что не видит причин, почему я не могу забеременеть и родить. Говорит, что может попытаться подарить мне ребёнка.

Мама отвечает не сразу, и даже поворачивается через несколько секунд. Она-то прекрасно понимает, что тема эта очень болезненна для меня.

- И что ты думаешь? - осторожно спрашивает, развернувшись.

- Он хороший врач, мам. Если что-то можно сделать, он это сделает, тут я уверена. Если. Но он не Бог.

- Да, - кивает, но будто не мне, а своим мыслям. - На всё воля Божья, Вика.

Мы едим почти в тишине. Потом пьём чай, и я остаюсь ночевать у мамы. Завтра выходной, с утра в офис не надо. А сейчас я не хочу оставаться одна.

***

Работа уматывает меня на все триста процентов из ста возможных. Какой-то корпоративный апокалипсис. Бесконечный поток людей в мой кабинет для бесконечного решения бесконечных вопросов.

Уже доходит до того, что я закрываюсь изнутри, строго-настрого приказав Насте никому не говорить, что я на месте. Мне нужно делать свою работу.

Но как только я поворачиваю ключ, начинаются бесконечные звонки на телефон. Запара за запарой.

- Мне нужен ассистент, - жалуюсь Ирине из финотдела на чудом вырванном у этого сумасшествия перерыве на кофе. - Не секретарша, хлопающая глазами, а именно ассистент. Толковый и понимающий тайм-менеджмент.

- Он всем нужен, Вика, - Ира проворачивает палочкой в стаканчике, ломая красивую пенку на кофе. - В нашем отделе тоже бесконечный дедлайн.

- Это уже не дедлайн. Это задница, Ир.

Мы обе смеёмся. Но мы и правда упаханные. Я вон даже две шоколадные конфеты съела, чего чуть ли ни с детства уже не бывало.

- Вик, - Ирина чуть сдвигает брови, - но если серьёзно, ведь правда так и есть. Ты вон бледная какая-то. Я не обидеть, просто…

Нет, она правда не обидеть. Есть такие знакомые у меня, что любят вроде бы как между прочим заметить, как кто-то располнел или выглядит устало. Самоутверждаются так. Но Ира не такая, она если говорит, то очень тактично и действительно озаботившись.