— Что они сделают с ней? Убьют? — сердце отчаянно колотилось, готовясь совсем вырваться из груди.

— Пока нет, зачем-то она им нужна, — Гидон на секунду замолк, а потом выдал, — ее увезли в столицу.

Я в немом страхе приоткрыла рот, понимая, что худшего со мной до этого дня еще не случалось. Боль за мою любимую матушку и горечь от разлуки с ней мутили мое сознание. Я стояла, не шевелясь и не зная, что делать. Мне представлялось самым верным бежать. Бежать в деревню, узнавать дорогу и отправляться в эту столицу, только бы освободить мою маму.

— Мелисса, у меня от твоей матери наказ: я должен спасти тебя и спрятать на время.

Спасти? Но от кого? Я слушала семейного духа, а чувство страха за маму и ярость на мелких сплетников из числа селян все росла и росла. Они просто боялись ее, поэтому сразу и показали пальцем на хрупкую женщину, которая спешила в деревню на самом деле, чтобы помочь. Теперь я поняла, зачем она собирала различные сборы и склянки. Элана думала, что там много раненых и хотела оказать возможную помощь… А они просто нашли повод, чтобы избавиться от той, кого боялись многие годы…

— Мелисса, детка! Ты не можешь помочь сейчас Элане, но поступишь правильно, если не ослушаешься ее наказа. Там в деревне, кто-то добавил, что у нее есть дочь, и часть воинов уже отправилась сюда. Ты окажешь им только услугу, если останешься здесь. Элана не простит мне, если я…

— Хорошо, веди меня Гидон, — отчаянно сжимая кулаки, я быстро проследовала за исчезнувшем тут же на темной тропе котом. Ступая под темные кроны вековых деревьев, я с грустью и болью в душе оглядела ставший уже родным маленький деревянный домик в раскидистых ветвях колоссального древа и, смахнув влажной ладонью несколько крупных слез, отвернулась и в тот же миг окунулась в сгустившийся темный мрак таинственного леса.