— Тебе что — сложно проверить, как идет ремонт? Съездила бы, проветрилась, все было бы чем занять себя, — опять выдал отец уничижительным тоном.

Да сколько можно? Как же я устала быть нелюбимой дочерью…

— У меня просто нет ключей от квартиры. Первое, что сделал Павел, — это сменил входную дверь.

— Значит, у него были причины для этого, — продолжил стоять на своем Григорий Леонидович Вересов.

— Тебе чужой человек роднее единственной дочери? — в который раз за разговор сорвалась я.

— Мне нужен преемник всего, что я создал за свою жизнь. И Павел в этом качестве меня вполне устраивает. Другого зятя я не потерплю, — припечатал родитель.

— Тогда усынови такого замечательного зятя и сделай его преемником своего бизнеса. Это же для тебя важнее собственной дочери, — через силу выдавила я из себя.

— Не смей мне перечить, Катерина! — прогремело в трубке.

— Все, папа, хватит говорить ни о чем. Ты все равно меня не слышишь. Считай, что у тебя больше нет дочери. Ты давно уже выбрал Павла. Не того ребенка родила тебе мама. Сочувствую твоему горю, — устало произнесла я и отключила звонок.

Как же мне плохо. В глазах все мелькает, дышать тяжело, силы буквально оставили меня. Я тихо опустилась на пол, закрыла глаза, и меня окружила темнота.

***

В себя пришла от неприятного резкого запаха и попыталась отвернуться от его источника.

— Все хорошо, Катюша. Сейчас станет легче, — пообещал мне Егор Викторович, стоявший у моей кровати.

— Что со мной? — с трудом произнесла я.

— Ты упала в обморок. Организм устал жить в стрессе и решил напомнить тебе, что ему необходим отдых, — пошутил свекор. — Сейчас приедут мои ребята. Сделаем тебе кардиограмму, анализы. Посмотрим, насколько все запущено.

— Вы думаете, что запущено? — горько улыбнулась я.

— Скорее всего, так. По-хорошему тебя бы положить в стационар, тщательно обследовать. Но это после предварительных анализов.

— Но я же полгода назад проверялась. Все было хорошо.

— А потом жила как в аду с моим сыном. Он из тебя все соки выжал. Прости, девочка, недоглядел я. Надо было раньше тревогу бить. Но я все внушал себе, что Пашка не настолько идиот. Думал, ну, погуляет сын и возьмется за голову. Но все оказалось намного хуже.

— Павел в последние годы стал другим, пост генерального директора изменил его, — тяжело вздыхая, отметила я.

— Папа, что случилось? — заглянул в мою комнату взволнованный Юра.

— Катя упала в обморок. Я зашел к ней позвать на осмотр и обнаружил лежащей на полу.

— Катенька, — кинулся ко мне Юра, тревожно вглядываясь в мое лицо. — Что стряслось?

— Отец позвонил, мы поругались. На этот раз сильно, — с трудом объяснила я, чувствуя, что опять накатывает тошнота.

— Так, девочка моя, не думай о плохом. Мы не дадим тебя в обиду, ни идиоту-мужу, ни тирану-отцу, — тут же выдернул меня из дурноты свекор. — Кажется, мои ребята приехали. Пойду их встречу. Посиди с ней, Юр. Но о плохом ни слова.

— Папа прав, Катюша, давай будет думать о счастливом будущем, — улыбнулся мужчина, присаживаясь рядом со мной на постель. — Скоро весь этот бред закончится и… — не договорил что-то он.

— И что будет? — осторожно поинтересовалась я.

— Я уверен, все будет замечательно. Теперь точно, — тихо сказал Юра, взяв мою руку в свою, и нежно прикоснулся губами к моим пальчикам.

Я посмотрела на это с широко раскрытыми глазами. Это что он такое делает?

“Юра Калинин же мой друг, я для него как сестра. Или нет?” — спросила я сама у себя, неотрывно смотря в темные глаза, вмиг ставшие столь притягательными.

— Проходите, ребята, — излишне громко проговорил Егор Викторович, появляясь в дверях моей комнаты.