– А ты что тут делаешь? Разве я не просил тебя свалить?

Он говорит негромко, но кажется, что все звуки в столовой стихают. Даже посуда не стучит. Я уже поняла, что этот парень какой-то важный тип, пользующийся необъятным авторитетом, и что я ему совершенно не нравлюсь.

– Видишь ли, – спокойно отвечаю я. – Я не считаю, что кто-то вроде тебя вправе решать, как мне жить свою жизнь.

По ближайшим столикам прокатывается вдох. Кортни смотрит на меня такими глазами, будто я призналась в том, что утопила котёнка.

– Да что ты говоришь? – наклоняет голову Атар, придвинувшись ближе и положив руку на спинку моего стула. – А кто же в таком случае скажет бездарности вроде тебя, что нужно делать?

Слышу грохот. Это он, видимо, скинул на пол сумку с учебниками.

По спине проносится холодок, но я заставляю себя сидеть ровно и сохранять нейтральное выражение лица.

Медленно поворачиваюсь к нему и смотрю в тёмные, отливающие синим глаза. Нельзя показывать страх, нельзя провоцировать. Один раз дам слабину задиры вроде него в покое до самого выпускного не оставят.

– Тебе не кажется, что давить на «бездарность вроде меня» как это делаешь ты – не добавляет тебе чести? – проговариваю я, очень стараясь, чтобы не дрожал голос. – Может найдёшь более достойный способ доказать всем, что ты крутой? Учёба, спорт, например.

Атар ухмыляется.

– И с чего ты взяла, что я не доказал всё это там?

– Потому что ты сидишь здесь и ведёшь себя как придурок, – отвечаю я и, кажется, делаю большую ошибку.

Потому как напряжение в воздухе становится таким плотным, что его можно порезать на аккуратные кубики. Кортни роняет вилку, и я невольно вздрагиваю от грохота.

Вот чего он прицепился? В этой академии не осталось тех, к кому можно пристать? И главное, как мне теперь выкрутиться?

Все вокруг замирают в ожидании расправы. Я не боюсь Атара, но, учитывая, что у меня испытательный срок, было бы лучше просидеть его за учебниками, не отвлекаясь на разные интриги. Кроме тех, что организует мне отчим, само собой.

Кортни вот, похоже, растеряла энтузиазм со мной дружить. Теперь она выглядит так, будто только и ждёт команды вскочить и рвануть от столика как можно скорее.

– Ты не думаешь, что стоит проявить уважение? – сужает глаза третьекурсник. Мне кажется, или его зрачки на миг становятся вертикальными? Ой…

Сглатываю. Мне лучше промолчать. Определённо да. Я сделаю самую большую глупость в жизни, если сейчас открою рот. Я…

– Я проявляю уважение к тем, кто этого заслуживает, – вырывается у меня. – Ты же пока не делаешь ничего достойного, чтобы это уважение вызвать?

– Неужели? Поясни-ка? – он придвигается ближе.

Ой, ладно. Влипать так влипать.

– Твоя единственная претензия ко мне – то, что у меня нет тех сил, что есть у тебя. Посади сюда кого-то, кто будет сильнее тебя, станешь вести себя так же? Вряд ли. Потому что условия будут другими, твоё преимущество не будет играть роли. Если бы причиной уважения было личные качества, тебе было бы наплевать, кто сидит рядом. Тебя будут уважать за то, что не измеряется сравнением.

– Надо же, – Атар наклоняет голову к плечу. – Ничего не представляющая из себя девчонка решила поучить меня как заслуживать уважения? как думаешь, далеко ты сможешь пробиться с таким подходом и скольких сумеешь убедить в том, что уважать нужно тебя?

Слышатся смешки. Я понятия не имею, как мне себя вести. Что я вообще собиралась доказывать тем, кто не слушает?

– Доброе утро, – неожиданно разносится над нами спокойный голос ректора. – Атар, вы заняты тем, что даёте первокурсникам полезные советы по обучению?