Сердце больно сжимается от нахлынувших воспоминаний. Сколько раз за эти три года я видела его именно таким. Увлечённым, сосредоточенным. Наблюдала за тем, как длинные пальцы скользят по строкам в книгах, чертят схемы и понятные одному дракону рисунки и руны. Как он перекатывает между пальцев стеклянную палочку, служащую ему пером, чудом не пачкая всё чернилами.

Сейчас Алард что-то пишет, развалившись в кресле и сверяясь с толстой книгой, лежащей на его колене. Верхние пуговицы рубашки не застёгнуты. То ли он работает сегодня слишком долго, то ли его новая помощница не просто так трётся возле кабинета и заглядывает сюда снимать с начальства напряжение.

Впрочем, нет. Меня всегда поражало то, как он сочетает в себе небрежность и изящество, но, как я понимаю, это черта всех драконов.

В этот миг в груди, как назло, тоскливо тянет. Будто я теряю что-то важное и значимое. Вашу ж мать, вот почему он меня предал? Вернее, предаст там в будущем. Я же и правда любила этого мерзавца.

Алард будто чувствует мои эмоции и трёт грудную клетку. Рубашка распахивается ещё сильнее, теперь я вижу хорошо развитые мышцы и чувствую, как к щекам приливает жар. Дракон тем временем высекает несколько искр. Задумчиво смотрит на них и усмехается:

— Если я спрошу тебя, что ты сделала, чтобы вызвать этот эффект, не ответишь. Верно?

— Я не понимаю о чём вы, — отвечаю с осторожностью.

— Ну конечно, — хмыкает дракон, возвращаясь к записям. — Дверь закрой.

А вот это правильно. Я даже ловлю себя на некотором злорадстве, когда захлопываю дверь перед носом его новой «невесты», которая явно не просто так трётся у книжных шкафов. Я уже знаю, что на дверь наложено заклятие полога тишины, поэтому могу быть уверена, что нас не подслушают.

Ректор кивает на кресло перед своим столом, я сажусь и некоторое время слышно только тихое царапание кончика стеклянной палочки по бумаге. Заняться решительно нечем, так что я разглядываю кабинет, отмечая сходство с тем, что у нас… вернее у него дома, но взгляд постоянно возвращается к бывше-будущему, будто его магнитом тянет.

— Скажи-ка, Мирт, — неожиданно начинает ректор. — Ты уже встретила истинного?

Я вздрагиваю. Он… догадался? Что-то помнит? Да нет, не должен. Не мог. Вашу ж мать, и что мне отвечать?! А главное зачем? Ему-то что?!

— Почему вы спрашиваете?

— Потому, что я нахожу эти светопреставления утомительными, — кривится дракон, закрывает книгу и садится за стол прямо, вытирает стеклянную палочку и начинает перекатывать её между пальцев. — И пытаюсь понять, что это значит. Поиск ответов на неизвестные тебе вопросы — показатель живости и молодости ума. Мне жаль, что твой пора признавать угасающим, раз уж ты не стремишься разгадать эту загадку.

— Знаете что! — я вскакиваю. — Не пойти бы вам с такими заявлениями…

Осекаюсь. Ну нет, я не позволю этому наглому драконищу вывести меня из себя и выгнать. Когда я уже поступила!

— Куда? — заинтересованно поднимает бровь Алард.

— В пекло провидения! — выбираю самый цензурный из пришедших в голову вариантов. — Моя личная жизнь вас не касается, как и меня ваша. К чему все эти вопросы? Не боитесь, что невеста будет нервничать?

— Она и так нервничает. Но вопрос в другом. Девочка, если ты подумала, что попытаться приворожить дракона королевской крови — хорошая идея, я тебя разочарую. Я не знаю, что ты сделала, но это заклятие может тебя убить. Я серьёзно.

Вскидываю подбородок:

— Вы слишком высокого мнения о себе, лорд Хартман. Если бы я и решила кого-то привораживать, вы бы не вошли даже в первую сотню кандидатов.