Маме действительно нужно позвонить. Потому что я и сама от него не уйду.

Он спускается по спине к ягодицам. И вместо мочалки поглаживает их ладонями с пеной.

— Что ты со мной делаешь… — рычит в ухо и резко прижимается ко мне сзади.

Я ошарашено оглядываюсь через плечо. Он снова возбужден и сильно.

— Так, нужен небольшой перерыв иначе мы из душа не выйдем. — опасливо говорю я забирая у него вихотку. — Дальше я сама.

Я беру немного пены и намыливаю пожар между своих ног. Он не отрывает от меня глаз. Его член пульсирует еще сильнее.

— Это невозможно просто… — хрипит и тянет ко мне руки. — Иди сюда…

— Нет! Отвернись пожалуйста. — жалобно прошу.

— Ладно. — он отворачивается к баночкам, стоящим на полке. Берет одну и намыливает голову.

— Дай мне тоже шампунь. — прошу я. И он протягивает флакон, стараясь не смотреть на меня.

Не выдерживаю, разглядываю его могучую спину. За такой спрятаться можно. Одни мышцы, как красиво стекает по ним белая пена. Оттеняя загорелую кожу.

Ягодицы такие упругие, ровные… Любуюсь им. Ничего не могу с собой поделать. Намыливаю голову и смываю шампунь.

Как же он чертовски хорош собой, просто невероятен. Не могу насмотреться. Кажется, что так много маленьких деталей забыла уже… родинки, шрамы.

Все такое родное.

Тянусь мыльной вихоткой к его спине. Массирую, глажу, тру. Он постанывает от удовольствия. Наслаждаюсь каждым звуком вылетающим из его рта.

Не могу пройти мимо упругих ягодиц, поглаживаю и их тоже. Твердые, красивые мышцы перекатываются под рукой.

Он явно хочет обернуться.

— Маргарита, еще движение и меня будет не остановить… — рычит. Возбужден. — Я даже не представляю, когда смогу тобой насытиться...

— Я все. — не провоцирую, вижу что на взводе. Главное не перегнуть, иначе до кровати не дойдем…

Открываю дверь душевой и оставляю его в одиночестве. Между ног все еще горит пожар после его вмешательства. Кажется даже губы немного припухли.

Беру первое попавшееся полотенце и удовольствием вытираю тело. Оно такое легкое, вялое, расслабленное после его ласк, что хочется петь.

Протираю рукой запотевшее зеркало и смотрю на себя. В отражении такая мокрая и счастливая я, что меня топит это ощущение блаженства.

Весело себе подмигиваю. Все теперь будет хорошо, я чувствую.

Он любит меня, он сам сказал. Я люблю его. Наконец могу себе в этом открыто признаться, а не закапывать чувства под кустом.

А значит все будет хорошо.

Подсушив полотенцем волосы и завернувшись в висевший на вешалке халат, выхожу в спальню. Нужно предупредить маму.

Где же моя сумка? Совсем не помню, где ее оставила.

А, точно, в переговорной на стуле! Вышла из комнаты и нашла переговорную почти сразу. Открываю телефон и первое что вижу — 34 пропущенных от Николая и еще больше СМС. На секунду становится противно от самой себя…

Я дала ему надежду, которой просто не может быть. Я виновата. Должна с ним объясниться.

Но не сейчас, потом.

Звоню маме.

— Мам, привет! Все нормально у вас?

— Привет, Маргариточка. Ты задерживаешься опять?

— Мам, я сегодня останусь у подруги ночевать, не теряйте меня пожалуйста.

— Хм… Ну ладно. Как скажешь.

— Позвоню завтра. Люблю, целую.

— У тебя все хорошо, родная?

— Да, мам! Все замечательно.

Нажимаю отбой. Вот сколько бы мне лет не было, а отпрашиваться у родителей всегда так волнительно… Как будто я что-то плохое делаю.

Открываю диалог с Николаем. Стараюсь не вчитываться в сообщения. Просто кратко пишу: «Со мной все хорошо. Давай завтра поговорим после мероприятия».

Отправляю и закрываю телефон.

Возвращаюсь в спальню. Паша только вышел из душа, полотенце висит только на шее, все остальное совершенно голое.