– Если так, то это осложняет дело, – Лео задумчиво потерла нос. – Для него участие в поимке Алессандры могло означать быстрое продвижение по службе. Его бы заметили, наградили и, возможно, дали бы должность в столице. Боюсь, даже если шевалье удастся убедить его, что он ошибся, он всё равно станет следить за нами. А возможно, напишет еще одну кляузу или даже лично поедет в Лиму.

Это означало лишь одно – нам придется уехать из Розенбурга. И сделать это тайно, чтобы месье Ледюк не смог за нами увязаться. Я почувствовала отчаяние. Андрэ был еще слишком мал, чтобы скитаться с ним по постоялым дворам.

– Прости, Велия, но нам придется оставить Розенбург, – мысли Лео двигались в том же направлении. – И, боюсь, в Линарии нам уже не укрыться. Нам следует податься в Антарию. Да-да, я знаю, что мы враждуем с антарийцами уже много столетий, но это – вражда королей, а не наша. Нам же она, напротив, сыграет на руку. В Антарии нас никто не станет искать. Да и не сможет сделать это, даже если захочет.

Антария была совсем неподалеку – по другую сторону Сежальских гор, и в окрестностях Розенбурга было немало проводников, которые за небольшую плату водили желающих через границу тайными горными тропами.

– Ты права, дорогая! – неожиданно поддержала ее Велия. Как ни странно, она почти не расстроилась из-за предстоящей разлуки с нами. Впрочем, причина этого стала понятна уже через секунду. – Только не думаешь же ты, что я позволю вам податься туда одним? Нет-нет, я намерена быть подле нашего маленького принца, куда бы вы ни отправились.

Она заявила это столь решительно, что даже Лео не нашла, что ей возразить.

А я попыталась представить себе, как мы пойдем через горы с ребенком на руках и старенькой мадемуазель де Шатильон, и не смогла этого сделать.

Колокольчик на дверях отвлек меня от раздумий. У горничной был трехдневный отпуск, на время которого она уехала в деревню к родителям, и мне пришлось самой выйти на крыльцо.

– Шевалье? – я удивилась и испугалась одновременно. – Мне казалось, мы договорились, что вы придете к нам вечером.

– Ситуация изменилась, ваше величество, – он выглядел виноватым. Я предложила ему войти, и разговор мы продолжили уже в гостиной. – Я старался быть убедительным, но месье Ледюк мне не поверил. Он абсолютно уверен в своей правоте и полагает, что либо я недостаточно хорошо знал королеву, либо вам удалось купить мое молчание.

– Какой наглец! – возмутилась мадемуазель де Шатильон. – И чего же он хочет?

– Он хочет лично встретиться с ее величеством. Я продолжал утверждать, что не узнал в вас королеву, но он заявил, что хочет лично поговорить с молодой женщиной, которая живет в этом доме, кем бы она ни была. Этого я ему не мог обещать, не спросив вашего согласия, но он намерен прийти сюда через четверть часа.

Лео едва не зарычала от негодования.

– Ваше величество! – воскликнул шевалье. – Я соглашусь с любым вашим решением. Если вы прикажете, я вызову этого мерзавца на дуэль и обещаю вам, что не дам ему ни малейшего шанса.

Лео кровожадно закивала, но я не готова была так жестоко поступить с человеком, вся вина которого заключалась лишь в том, что он оказался слишком наблюдательным. К тому же, дуэль вызовет ненужные разговоры.

– Нет, не нужно, – попросила я. – Я встречусь с ним, если он на этом настаивает, и постараюсь убедить его в том, что я – не та, за кого он меня принял.

Во взгляде шевалье промелькнуло сомнение, но он лишь поклонился, давая понять, что выполнит всё, что я пожелаю.

Ровно через четверть часа в наш дом пожаловал еще один гость. Месье Ледюк оказался высоким худым мужчиной с цепким взглядом и крючковатым носом. Едва посмотрев на него, я поняла, что, чтобы я ни говорила, мне не удастся его переубедить.