Я задумываюсь над словами подруги. Получается, что Кристина ненавидит Николаса за то, что его мать чуть не разрушила ее семью. О том же самом думает Эми, задавая следующий вопрос:

– А они, случаем, не родственники?

У меня подскакивает сердце, стоит только представить, что между Кристиной и этим мрачным типом есть что-то общее.

– Ты хочешь сказать, не брат и сестренка ли они?

Эми кивает. Я же замираю, жадно прислушиваясь к каждому слову подруги, которая, как оказывается, настоящий кладезь информации.

– Неа. Насколько мне известно, у него папка – какой-то режиссер. Правда, сына своего он не признал, потому что там есть своя семья, и внебрачный ребенок ему не нужен.

В горле собирается комок.

Саманта так легко рассуждает о чужих судьбах, будто пересказывает какой-то мыльный сериальчик с затертым до дыр предсказуемым сюжетом. Но ведь за ее словами скрываются чьи-то жизни.

На миг мне становится обидно за Николаса. Но лишь на миг. Потом я вспоминаю, как меня трясет лишь при одном взгляде на парня, что отбрасываю непрошеные мысли. И с чего мне переживать за него? Сам разберется в своей жизни, не маленький же!

С другой же стороны, зная хоть что-то о нем, я уже не так боюсь. У него есть имя. Есть своя история. А значит, он такой же человек, как и все мы. Разве что жутко пугает меня. Но с этим я как-нибудь разберусь.

– Итак, почему будет весело? – тянет Эми, опять зевая. Похоже, кто-то прошлую ночь тоже проворочался без сна.

Сэм хмыкает, загадочно поигрывая бровями.

– Потому что, подруженьки мои любимые, Крис так просто не оставит, что Харт тут объявился. Уверена, она ему кровь еще попьет.

Я нервно сглатываю.

Это ведь хорошо, что все внимание стервы будет обращено на ее личного врага? Тогда она и ее подружки не будут докучать обычным студенткам, и нам всем можно выдохнуть.

Эми неопределенно хмыкает, а я же чувствую, как отчего-то щемит в груди.

Тем временем в лекционный зал входит профессор Доэрти. Гомон стихает, а значит, мы больше не можем без последствий обсуждать чужие жизни.

Профессор обводит собравшихся удовлетворенным взглядом и, встав за кафедру, говорит:

– Что-то сегодня вас много. Небось, все хотят сдать тесты?

Все студентом хором отвечают и смеются. На губах профессора сияет улыбка. Похоже, ему удалось собрать всех отъявленных прогульщиков и лентяев под одной крышей. Даже таких прогульщиков, как Николас Харт.

***

Когда же уже пройдет конференция и профессор Доэрти перестанет отвлекать меня каждый раз, когда у него заглючил какой-то слайд?

Мысленно я ругаюсь, но упрямо топаю к преподавательскому корпусу. В этот раз я намерена по-быстрому разобраться с очередной проблемой вселенского масштаба и отправиться домой. Голова гудит от мыслей.

Признаться честно, весь остаток учебного дня я то и дело думала о Харте. О том, что узнала от Сэм. Прокручивала в голове ее рассказ, продумывала вопросы, которые хотела бы ей задать, да так и не рискнула. И навряд ли когда-нибудь спрошу. Думала о том, что всю лекцию Николас просидел в самом конце лекционного зала, а вот Кристины на занятиях не было. Может быть, из-за него?

Хотя к чему эти вопросы?

Меня не должны касаться проблемы Кристины и Николаса. Сами разберутся.

Я лишь надеялась, что больше не увижу Харта. По крайней мере, сегодня.

Профессор много извиняется, пока я заново собираю все слайды в один файл. Оказывается, вчера он решил просмотреть материалы, чтобы убедиться, что всё готово к конференции. А в итоге куда-то натыкал, как он выразился, и все полетело к чертям, это уже думаю я. Но моя предусмотрительность в этот раз меня не подвела. Я нахожу все предыдущие файлы, сохраненные на компьютере профессора и на личной карте памяти, и готовлю заключительный слайд, когда в дверь стучат.