Настроение поднялось – хорошо, что Амелия такая сердобольная. Она даже собиралась подготовить мне в подсобке детский уголок, чтобы я могла спокойно приходить с ребенком, после его рождения.

Я наложила на цветы чары, чтобы они не завяли за ночь, а после вышла на улицу и заперла лавку.

В воздухе пахло влагой, солью и йодом, где-то вдалеке над морем кричали чайки. Солнце уже скрылось, на город опустились серые сумерки.

В Цэртоне всегда ложились рано, потому что рано вставали. Вот и сейчас, большинство лавок уже было закрыто, а остальные – готовились к закрытию.

Я двинулась вниз по улице – дом, где снимала комнату, находился почти у самого моря. Жаль, что купаться там было невозможно, ведь берег в районе Цэртона представлял собой большой, почти отвесный, скалистый обрыв, о который бились морские волны.

Когда знакомая зеленая крыша с флюгером-петухом уже была видна, из подворотни сбоку донесся какой-то шум. Я остановилась, поглядев в ту сторону.

Стало немного прохладней, а сумерки уже начали сменяться густой чернильной ночью – темнело в Цэртоне быстро.

Даже уже сейчас угол подворотни тонул во мгле. И прямо на моих глазах из этой мглы, от стены дома, отделился незнакомый силуэт.

Передернувшись, я поспешила дальше, невольно ускорив шаг. Может, просто показалось?

Обернувшись, никого не заметила, но спину все равно словно прожигал чужой взгляд, а ноги несли меня все быстрее и быстрее.

Когда до родного крыльца оставалось не больше двадцати шагов, я наконец выдохнула с облегчением. Добралась.

Но радоваться оказалось рано – в следующий момент шею кольнуло, а затем я потеряла сознание. Последнее, что успела, прежде чем окончательно отключится, это постараться упасть на бок, чтобы не пострадал живот.

А когда пришла в чувство, то сперва решила, будто мой самый страшный кошмар воплотился в жизнь. Потому что рядом стоял ОН.

Дариан.

Дракон стоял спиной, но эти черные, чуть волнистые волосы и широкие плечи невозможно было не узнать. Они, словно острые шипы роз, впились в мое сердце, и пусть я считала, будто раны уже зажили, но на деле оказалось иначе. Они до сих пор кровоточили, причиняя боль.

Не знаю, что Рейнар сделал со мной, но сейчас голова жутко болело, в глаза словно песка насыпали, а во рту пересохло. Я попыталась откашляться, однако стало только хуже – горло будто изнутри раздирали острые когти.

– Вода на тумбе, – безразличным тоном уронил Дариан, даже не повернувшись на звук.

Наверно, он понял, что я очнулась, еще раньше меня – у драконов чуткий слух.

Ничего не ответив, я потянулась к наполненному стакану, оглядываясь по сторонам. Небольшая комната. Стены, обшитые светлым деревом, платяной шкаф, письменный стол. Все какое-то безликое, стандартное. Он приволок меня в номер таверны?

Звуки жадных глотков прозвучали слишком громко в звенящей тишине.

Для измученного горла вода показалась самой вкусной на свете, и только осушив стакан до дня, я подумала, что делать этого не стоило. Вдруг Дариан туда что-то подмешал?

Но сожалеть об этом теперь было поздно.

Сам Рейнар молчал, по-прежнему избегая смотреть в мою сторону, а я так и сидела на чужой кровати, чего-то ожидая.

Чего? Непонятно… уж точно не милости, потому что этого в Дариане было не сыскать.

Черное Пламя. Самый жестокий дракон королевства. Но при нашем знакомстве мне казалось, что жесток он только к тем, кто этого заслужил.

– Это тебе, – наконец невесело проговорил Дариан, кивнув в угол, где на полу стояла корзина с заказанным им букетом. – Ты ведь всегда любила цветы.

Это уже больше походило на издевательство.