Пока гости рассаживались и занимали пустующие стулья, я сама не поняла, почему среди гостей глазами искала именно Пашу. Пришел или нет? И отчего-то его отсутствие вызвало во мне не очень приятные чувства. Сама удивилась от себя. Почему мне захотелось увидеть его, и чтобы именно он присутствовал на этом празднике? Ответов у меня не было, и я постаралась быстрее отвлечься от мыслей о нем. От греха подальше. Да и гости принялись забрасывать меня вопросами, что пришлось кстати, чтобы не думать о другом мужчине, когда рядом находился мой жених. Но интерес ко мне потихоньку утихал, меня уже обо всем расспросили, допросили и перешли на другие темы.

− А вы слышали, Венера-то опять оставила своего, − разговоры велись на разные темы, но как всегда, без деревенских слухов не обошлось. – Ночью ушла, сама слышала, − чуть ли не возгордилась Ольга Алексеевна, которая всегда любила распространять сплетни и слухи, что именно она стала свидетелем семейной разборки, а не кто бы иной из деревни.

− Стрекоза она, на одном месте ей не сидится. Девочек хотя бы пожалела, − возмутился кто-то, видимо, слишком близко сердцу принимая чужую семейную трагедию. – Мужчина то стерпит, детей жалко.

И все гости так прониклись данной новостью, что забыли про всё другое, рьяно защищая одного и ругая другого.

− На месте Паши я бы не принял её обратно, на порог своего дома не пустила бы, − возмутилась соседка бабушки, Елена Петровна. – Вот увидите, неделю-другую погуляет и вернется побитой собакой обратно к нему же. Было уже, проходили. А этот и примет, лишнего слова не скажет. То ли любит, то ли с головой не дружит, что прощает каждый раз.

И я невольно прислушалась к разговору гостей, услышав знакомое имя. Мы же, женщины, любопытные создания. Нам только дай волю перемыть кости другим.

− Я бы на месте Паши давно бы лишила её материнских прав и дело с концом. Нечего девочкам видеть такой срам от родной же матери. Они уже не маленькие, всё понимают, − с Еленой Петровной была солидарна и другая соседка. – Пройдет время, и они пойдут по стопам матери, так и знайте. Помянете мои слова.

Разговоры вокруг Паши и его Венеры через некоторое время смолкли, но никто другой кроме них их проблему решить не мог. Я же задумалась. Это насколько сильно нужно любить человека, чтобы терпеть постоянные загулы своей второй половины, еще и принимать её обратно, словно ничего и не было? Или там про чувства и говорить не стоит? И стоит ли тогда называть мужчину мужчиной, раз он позволяет своей женщине вести себя таким образом и буквально вытирать об себя ноги? Где его гордость?

Посмотрела в сторону Виктора, который общался с местными кумушками. Если узнаю о его измене, то уже не смогу быть с ним. Это не про меня простить и принять обратно. В плане отношений я была категорична. Мой – значит мой, а если раз пошел на сторону – то свободный человек.

Почувствовав мой взгляд, Виктор повернул голову в мою сторону, но я быстро отвернулась. Даже простые мысли об измене портили настроение и толкали к бессмысленным вопросам в его сторону: «А ты изменял? Мысли такие возникали? А мог бы мне изменить?»

Я всё свое внимание обратила на наших гостей. Благо, никто из них больше Пашу не трогал. Зато «тронули» кое-что другое.

− Варвара-краса, длинная коса, когда замуж-то? – обратилась ко мне Ольга Алексеевна, видимо, ожидая очередную сенсацию, чтобы моё имя было у всех на языках. Но не ту напала! Я тоже умею кусаться. – Возраст то немалый уже.

− Через месяц, − спокойно ответила я, показывая местным матронам руку с кольцом.