— Вот, это тебе.

Я удивленно распахнула глаза. В жизни не видела такой огромной корзины роз!

— Точно мне? Может, вы ошиблись?

— Видимо, у какого-то господина слишком много денег и он не знает, куда их деть, — подмигнула мне санитарка и выключила капельницу, освободив мою руку. — А может, влюбился. Кто их поймет, этих богачей?

Я вспыхнула. Ясно, у какого господина пригорело в одном месте из-за моего отказа.

Едва санитарка вышла, как в дверях мелькнула Леська, а за ней Дашка со школьным рюкзаком наперевес.

— Натка, слава Богу, ты жива!

— Жива, надо же!

— Как тебя угораздило сюда попасть?!

В глазах стало влажно. Мне казалось, еще миг, и я расплачусь по-настоящему.

— О, еда! Я так хочу есть!

Сбросив на пол рюкзак, моя сестренка кинулась к корзине.

— Можно? — умоляюще взглянула на меня.

Я махнула рукой.

— Можно.

И сестра накинулась на сладости.

— У нас дверь новенькая. Блестит. И замки все поменяли. — Леська осторожно посмотрела на меня. — Ничего не хочешь мне рассказать?

Сглотнув ком, я начала свой рассказ.

— Блин, вот урод! — Подруга расстроенно взглянула на меня.

— Так и знала, что рано или поздно он это устроит. Теперь как идти на работу? — сокрушалась я.

— Не переживай, Ната, с Гришаней я договорюсь. Он же не зверь, должен понимать, что к чему. Я тебе телефон принесла и вещи, чтобы ты переоделась.

И тут в дверь палаты громко постучали, а потом ее грубо распахнули. Я бы даже сказала, с ноги.

Мы втроем оторопело замерли, и было от чего: в палату ворвалась Варвара Леонидовна Коготь. Короткая кожаная куртка, серый брючный костюм, беретка набекрень — одним словом, инспекторша, картина маслом! Ни с кем не спутаешь!

Маленькие глазки зло поблескивали, ища жертву. Острые алые коготки на руках нервно постукивали по двери.

Дашка даже жевать перестала.

Глазки Когтя остановились на ней.

— Ну наконец-то! Нашлась! — с победным видом произнесла она.

— Что вам от нас нужно?! — Дашка попятилась к стене. — Не видите, Наташа в больнице?! Между прочим, по вине моего папы!

— Хм… не хотелось бы прерывать ваши милые посиделки, но видимо, придется. — Инспекторша подошла к моей сестре и уверенно взяла ее за руку. — Это безобразие должно когда-то закончиться! С сегодняшнего дня я переезжаю к вам домой.

— Как — переезжаете?! — ахнула я.

— А вот так! Теперь я займусь воспитанием девочки. Негоже, чтобы ребенок бродяжничал! В школе-интернате за городом появилось свободное место. Ваш папа уже начал оформлять документы.

Дашка испуганно распахнула глаза.

— Как — в интернат?! Я не хочу в интернат!

— Там ты хотя бы будешь под надзором. А ты, Наташа, сначала позаботься о себе. Судя по всему, ты и этого не можешь! Куда тебе ребенка в опеку? Запомни: с этой минуты тебе запрещено приближаться к сестре. А ты, Даша, уясни: если сбежишь сюда снова, твою сестру ждет тюрьма. Я об этом позабочусь. Уж у меня там хорошие связи! Упеку за похищение и растление малолетних до самой пенсии, поняла?!

Коготь подхватила Дашкин рюкзак, бодро повесила его себе на плечо и указала моей сестре на дверь.

— Давай на выход, живо!

Даша бросилась ко мне.

— Натка, прости! Это я виновата, что папка на тебя напал, — сбивчиво шепнула она и крепко поцеловала меня в щеку.

— Ты не виновата, — едва сдерживая слезы, ответила я. — Не смей себя винить!

— Поправляйся скорее, слышишь?

Коготь закатила глаза к потолку.

— Хватит уже сентиментальностей! Внизу ждет служебная машина.

Опустив плечи, Дашка понуро шагнула к ней.

— Сестру не троньте! Она не виновата. Это все я! Я сама к ней приехала.

— Идем уже!

У двери Коготь обернулась.